На Москву надейся…

12 национальных проектов и 25 триллионов федеральных рублей на их реализацию

Однако эксперты уверены, в окончательном виде финансовая нагрузка выйдет далеко за рамки столичного финансирования, а это значит, что регионам придется раскошелиться.
О мегапроектах, затрагивающих буквально все сферы жизни государства и призванных вознести Россию к технологическим и экономическим высотам, слышали, пожалуй, все. Чем больше о них говорят, тем сильнее сомнения в возможности их реализации. А уж если учесть, что часть нацпроектов прямо предусматривает местное финансирование, то встает важнейшей вопрос нашего века: где брать деньги? Над ним ломают головы столичные и региональные власти, а также ученые, такие как участники недавно прошедших в Новосибирске Гайдаровских чтений, организованных на базе Сибирского филиала РАНХиГС.
Впрочем, прежде чем рассуждать о том, что будет, надо понять, а что у нас есть. Ситуацию с исполнением консолидированных бюджетов Сибирского федерального округа в 2018 году обрисовал старший научный сотрудник лаборатории бюджетной политики РАНХиГС Александр Дерюгин. По его словам, Сибирь и Новосибирская область, в частности, выглядят неплохо:
— Впервые с 2006—2007 годов у большинства российских регионов образовался профицит. 70 регионов страны с профицитом — невероятная цифра! Вслед за рекордными показателями исполнения бюджетов сократились и долги регионов. Если в 2015 году объем долга Новосибирской области достигал 55% по отношению к налоговым и неналоговым доходам, то сегодня уровень составляет меньше 40%, и это лучше, чем в среднем по стране. Но радоваться все же рано. Если говорить о процентном отношении доходов регионов уже к ВВП страны, то их доля падает, то есть регионы по отношению к центру становятся все более бедными.
Бедность регионов, конечно, не новость, и оптимизма ситуация не прибавляет. Но, может быть, есть резервы? Здесь эксперты в один голос утверждают, что резервы-то есть, да только извлечь их сложно. К примеру, больше 70% дохода региональных бюджетов складываются из трех источников: налог на прибыль, НДФЛ и межбюджетные трансферты. По прогнозам, на рост налога на прибыль надеяться не стоит. Он все еще, хотя и в меньшей степени, связан с ценами на нефть, которые вряд ли будут бурно расти в 2019 году и, следовательно, сдержат темпы роста налога на прибыль организаций.
— Что касается НДФЛ, то 2018 год был последним годом, когда темпы роста заработной платы большой категории работников бюджетной сферы во исполнение президентских указов превышали темпы роста средней заработной платы в экономике, поэтому в текущем году бюджетный сектор перестанет быть драйвером роста фонда оплаты труда, — продолжил Александр Дерюгин. — Объемы межбюджетных трансфертов регионам из федерального бюджета также будут снижаться: в соответствии с Законом о федеральном бюджете в 2019 году, они составят 107,9% против 122,4% в 2018 году.
Итак, денег в местных бюджетах на реализацию нацпроектов найти непросто, но это еще не повод опускать руки.
— Нужен постоянный мониторинг эффективности госпрограмм. У них нет преемственности, хотя программы должны носить скользящий характер и вытекать одна из другой. У нас же цели переписываются под факт. Надеюсь, что налаженный мониторинг выполнения нацпроектов позволит сломать эту систему. Также необходимо избавить регионы от избыточного регулирования федеральными законами, их общие требования к очень разным во всех смыслах ситуациям в регионах ведут к неэффективности работы госсектора. И остается традиционное условие — обеспечить сбалансированность региональных бюджетов, — сделал вывод Александр Дерюгин.
Но скажите, разве мы это раньше не слышали?

Говорить о налогах без налоговиков гиблое дело. В обсуждение возможностей реализации нацпроектов включился начальник отдела информационно-аналитической работы МИ ФНС РФ по СФО, доцент кафедры налогообложения, учета и экономической безопасности Сибирского института управления — филиала РАНХиГС Дмитрий Куницын. Он заметил, что нацпроекты предполагают поиск собственных резервов. В 2018 году в Сибирском федеральном округе было собрано почти 2 триллиона рублей налоговых доходов. Помимо налога на прибыль и НДФЛ значительную долю поступлений составили налог на имущество организаций и акцизы. Последние, впрочем, для Новосибирской области не актуальны. Интересная ремарка: по словам эксперта, в нашем регионе уже на протяжении нескольких лет существует большое количество программ поддержки малого и среднего бизнеса, но доля налоговых поступлений от этой сферы до сих пор незначительна. В целом же Новосибирскую область можно назвать налоговым середнячком, однако о сколь-нибудь самостоятельной реализации нацпроектов говорить не приходится. Что же может стимулировать наполнение собственной налоговой базы?
— Одним из резервов является прозрачность. Последние три года налоговая служба активно обрабатывает поступающую информацию и выкладывает ее в открытый доступ, в том числе сведения о выручке, начисленных налогах и прочее. У каждого гражданина есть возможность ознакомиться с этой информацией, что способствует выведению части оборота денежных средств из тени, — считает Дмитрий Куницын.
Более того, расчеты налоговой нагрузки по видам экономической деятельности и сравнение с фактическими цифрами показывают, что за последние годы ситуация ухудшилась. То есть в конкретных отраслях идет массовое сокрытие налогов. И это, по мнению эксперта, необходимо использовать и выявлять разнообразные технические схемы уклонения от уплаты налогов. Опять же большее распространение получили варианты перевода имеющейся налоговой задолженности на компании-фикции. Кстати, это касается, не только бизнеса, но и государственных предприятий. Неплохим резервом пополнения налоговой базы может и должен стать микробизнес: сдача в аренду жилья, предпринимательская деятельность без госрегистрации и многое другое. По разным оценкам, подобной необлагаемой налогами деятельностью в России занято более десяти миллионов человек. Первым шагом, по мнению Дмитрия Куницына, должно быть наведение порядка в системе контроля:
— Чтобы оценить масштаб бедствия, достаточно внимательно рассмотреть сведения о «чистоте предпринимательской среды» в Новосибирской области на основе состояния Единого государственного реестра юридических лиц. Если в Российской Федерации количество юридических лиц, в отношении которых содержится запись о недостоверности сведений, составляет 22%, то в Новосибирской области уже 36%. То есть у нас нет достоверных данных о трети нашего бизнеса! Сегодня налоговая служба чистит реестры, и это весомый резерв!
Впрочем, сбор налогов и контроль за их уплатой — это процесс вторичный после экономической деятельности. Хорошим подспорьем в реализации нацпроектов, а также важным фактором стабильности региональной экономики является здоровая банковская система. Порядка 80% всех заимствований российских предприятий на внутреннем рынке —

банковские кредиты, без них региональная экономика просто нежизнеспособна. Нам удалось получить комментарий заведующего лабораторией финансовых исследований института экономической политики им. Е. Т. Гайдара Михаила Хромова, который в 2018 году провел анализ банковской системы СФО.
— Если говорить неформально, то в Сибирском федеральном округе, как и по всей стране, идет зачистка банковской сферы. Формально же происходит укрупнение банковского сектора и вывод некачественных кредитных организаций с рынка. В 2014 году в округе было 43 банка, сегодня их 17. Вместе с уменьшением представительства банков сократилась и филиальная сеть. Правда, тут как дополнительный фактор мог сказаться бурный рост современных технологий доступа к финансовым услугам, которым не требуется физическое присутствие в регионах.
По словам эксперта, сибирские банки весьма скромны как по капиталам, так и по активам. С 2018 года банки разделяются на базовые и универсальные, и в СФО только три-четыре банка могут претендовать на универсальную лицензию, у остальных капитал меньше требуемого лицензией уровня в 1 млрд рублей. Все это сказывается на настроениях региональных банкиров, которые жалуются на ограничение доступа к централизованному финансированию, засилье в регионах крупных федеральных банков и сложности с привлечением инвесторов из-за низкой рентабельности местного банковского бизнеса. Анализ показал, что стратегические цели развития, тем более участие в реализации нацпроектов, сибирские банки перед собой не ставят, а своей главной задачей считают сохранение того, что есть.
— В последние годы мы наблюдаем критический рост концентрации в банковском секторе, — сделал вывод Михаил Хромов. — Госбанки занимают не менее половины активов. Уровень конкуренции слабеет во всем секторе, к примеру, тот же ВТБ и региональные банки друг другу не конкуренты. Местные банки только своего мелкого клиента и могут уговорить. Но, опять же, главными препятствиями в развитии кредитования, что в розничном, что в корпоративном бизнесе, являются слишком высокие требования к финансовому состоянию заемщика. Добавлю, если для населения чувствительна процентная ставка, то для корпоративного заемщика — завышенные требования к обеспечению кредита и небольшие размеры самого кредита.

Получается, что в деле региональной поддержки реализации национальных проектов банки, а вместе с ними и местный бизнес, федеральному центру не помощники. Еще раньше мы выяснили, что региональный бюджет даже с профицитом, дай Бог, свои бы местные задачи потянул. На налоговые резервы надежда также невелика.
Интересно, что эксперты раз за разом задавались вопросом: а кто вообще просчитывал параметры, которые должны быть достигнуты в ходе выполнения нацпроектов? К примеру, за шесть лет требуется увеличить в 2,5 раза экспорт сельхозпродукции, или же увеличить долю автодорог регионального значения, соответствующих нормативам, до 50%, или же уменьшить не менее чем на 20% совокупный объем выбросов загрязняющих веществ в атмосферный воздух, и т. д. Общее мнение свелось к тому, что, скорее всего, заданные цифры нацпроектов — это результат расчетов отраслевых министерств и ведомств, но на чем они основаны, никто не знает. Мучительные раздумья по поводу реальности планки, которую поставили перед всей страной, похоже, инициаторов не беспокоили.
— Проблема еще и в том, что для нацпроектов программных документов, по которым можно вести предметный расчет, еще нет, — признал Александр Дерюгин. — Мы знаем, что позже «на земле» вылезает много такого, что оказалось не учтено. И есть подозрения, что потом регионам придется вкладываться и вкладываться, чтобы довести проекты до ума.

Татьяна ЭМИХ