Право быть услышанным

Традиционный круглый стол начала года «СДС» — ИЭОПП СО РАН

С какими бы надеждами ни встречали мы 2020 год, события едва ли не первых январских рабочих дней лишили нас иллюзий. СМИ окрестили всё последовавшее за ежегодным посланием Президента Федеральному Собранию «январской революцией». Кто-то вспомнил Крылова, кто-то — Салтыкова-Щедрина в связи с общим пониманием: чудо

экономического роста, по всей вероятности, откладывается.
Обсудить ситуацию мы традиционно собрались за круглым столом в Институте экономики и организации промышленного производства СО РАН с учеными-экономистами, которые будут представлены персонально по ходу развития беседы.
Лейтмотивом разговора стала правдивая, с оттенком обречённости фраза д. э. н., ведущего научного сотрудника ИЭОПП СО РАН Владимира Ильича Клисторина: «Высказываться по поводу порочности проводившейся долгое время экономической политики мы были обязаны всегда». Этому обязательству и последовали.
— Каково текущее состояние экономики, чем отличилось предыдущее правительство и что следует ожидать от нового? — как бы самому себе задал общие вопросы

модерирующий дискуссию член-корреспондент РАН, заведующий лабораторией моделирования и анализа экономических процессов ИЭОПП СО РАН

Виктор Иванович Суслов. И сам же ответил:
— Я считаю, что теперь уже прошлый экономический блок правительства был совершенно беспомощен. Показатель того — темпы роста российской экономики в 1% на мировом уровне в 3%.
И добавил ещё один убедительный факт:
— Работаю сейчас над статьёй о сопоставлении экономического развития скандинавских стран и Сибири. Эти исследования еще раз подтверждают, что привести к очевидному экономическому прогрессу может только разумная экономическая политика государства, а ее отсутствие — к стагнации и застою.
— А лично у меня никаких иллюзий относительно нового правительства и нет, поскольку все ключевые посты заняты сегодня бывшими руководителями надзорных органов, — вступила в разговор к.э.н., старший научный сотрудник лаборатории моделирования и анализа экономических

процессов Ольга Владимировна Валиева. — Зато не только остался почти нетронутым, но и усилился силовой блок, и ощущение такое, что экономика оказалась на грани жесткого контроля и надзора, но не развития. Поэтому мои ожидания сводятся к усилению надзорных, контрольных функций со стороны нового правительства, несмотря на разговоры о регуляторной гильотине, о снижении давления на бизнес. Это очевидно, поскольку возглавить эти процессы на уровне ведомств поручено тем, кто создавал такие условия для бизнеса и не сможет так быстро сменить ориентиры.
Д. э. н., заведующая отделом управления промышленными предприятиями ИЭОПП СО РАН Наталья Александровна Кравченко рассуждает философски:
— То, что мы вошли в период стагнации, на мой взгляд, даже не связано с правительством, а с той структурой экономики, с теми институтами, которые у нас сложились. И потому сегодня не вполне понятно, что может стать драйвером роста. Поскольку все то, что в экономической теории считается необходимым для роста — усиление научно-технологического блока, цифровая трансформация и прочее реализуется людьми. У нас же

абсолютное убывание численности занятых в исследованиях и разработках, в секторе информационно-коммуникационных технологий. Это полностью противоречит тем тенденциям, которые идут сейчас не только в развитых, но и развивающихся странах, у нас — абсолютное сокращение человеческого капитала в течение примерно уже 10 лет. Поэтому менять членов правительства можно, но насколько они способны менять эту ситуацию, сказать сложно.
И очень кстати Наталья Александровна поделилась своими впечатлениями об отдельных моментах Гайдаровского форума-2020, совпавшего по времени с посланием президента, и потому внесшим в его работу некоторый организационный дисбаланс. Традиционно Гайдаровский форум считается неким посланием правительства, постановкой задач заинтересованным лицам на предстоящий год. На сей раз это послание оказалось невнятным, поскольку основная часть получателей была увлечена политической идеей.
Особо отличился экс-министр финансов Швеции (2006—2014 гг.) Андерс Эрик Борг, оценивший последнее 30-летие истории России как потерянное с точки зрения экономического развития. Российская Федерация в составе СССР производила валовой продукт в 3 раза больше китайского, сейчас — в 6 раз меньше, — конкретизировал он. Возразить ему, конечно, было можно. Однако факты (а тем более цифры) — вещь упрямая.
Как всегда взвешенное, сдержанное, но обстоятельное, без особого намёка на субъективизм мнение уже упомянутого Владимира Клисторина — та горьковатая чаша правды, испив которую, начинаешь различать цвета:
— Правительства, которые имели полномочия и возможности проводить некую самостоятельную политику, это правительство Примакова и в какой-то мере Касьянова. Затем правительства стали неким техническим, исполнительным органом принимаемых на другом уровне решений, преследующих любые другие цели, кроме активизации экономических процессов, деловой активности в регионах. Ну, может быть, за небольшим исключением.
Как развивалась экономика в последние годы? Среднегодовые темпы роста — где-то около полутора процентов за длительный период. А с учетом спада, который мы наблюдали в 2015—2016 годах, мы имеем за этот период темпы роста гораздо ниже, чем упоминавшиеся здесь скандинавские страны, добившиеся гораздо более высоких темпов экономического роста, чем Россия в течение последних десяти лет. Действительно, вся предыдущая политика сводилась к тому, что нужно экономить деньги, направлять их на приоритетные цели, коими не являются образование, здравоохранение, наука, которые не могут дать какого-то быстрого результата, а посему их финансирование можно отложить на какие-то более поздние сроки.
Моя оценка предыдущего правительства: его не следовало назначать. Но учитывая, что это технический, исполнительный орган, значительная часть ответственности на нем не лежит. Нынешнее правительство также связано предыдущими обязательствами — нацпроекты, требование сбалансированного развития и выполнения других приоритетных задач, в том числе и политических, а значит, возможностей для маневра у него не так много.
Однако где взять деньги на реализацию нацпроектов и задач, озвученных президентом в своем послании? Алексей Леонидович Кудрин недавно доложил, что консолидированный бюджет РФ недофинансировал в прошлом году расходы на 1 триллион 150 млрд рублей. То есть добрая половина всех тех денег, которые должны были быть израсходованы в 2019 году, обещана к раздаче в 2020. Денег у правительства действительно много, но оно не знает, как их лучше потратить. Есть еще один очень важный фактор — страх. Как было верно отмечено, контрольные функции в нашей стране чрезвычайно развиты, и мне кажется, что все недофинансирования, а также рост профицита бюджета — в основном результат опасений контроля. Отсюда следует, что новое правительство в течение первых 3—4 месяцев будет приходить в себя, «притирать» все необходимые шестеренки и винтики и сможет полноценно заработать только к осени этого года.
Не самый удачный инструмент для активизации экономического развития и придания нового качества экономическому росту — национальные проекты. За последние полтора года по ним мало что было сделано, кроме дорожных карт, но, тем не менее, решение принято, обратного пути нет.
Есть у Владимира Ильича предположения и относительно инфляционных процессов:
— Залповое вливание средств как на выполнение социальных обязательств, так и на реализацию нацпроектов может привести к ускорению роста цен. Но и Центробанк, и Минфин, и Федеральная налоговая служба выработали эффективные механизмы борьбы с инфляцией. Кстати, то, что ставится Федеральной налоговой службе в заслугу, а именно: рост собираемости налогов, в разы превышающий рост доходов населения, рост прибыли и прочее на самом деле означает усиление налогового администрирования — штрафы, пени, неустойки, взыскания и так далее. И я не вижу в этом ничего хорошего. Все знают, что усиление налогового бремени, повышение неопределенности в этой области пагубно влияют на экономический рост, который в нынешнем году едва ли превысит 1,5%. Мне кажется, что существенных изменений в экономической политике не

предвидится, а будут вот такие вербальные интервенции.
Всегда креативно мыслящий к.э.н., ведущий научный сотрудник ИЭОПП СО РАН Юрий Петрович Воронов припас для нас выдержку из произведения Салтыкова-Щедрина. Не стану говорить, какого, дабы у читателя возникло желание определить его самому. Да и в констатациях он себе не изменил:
— Для меня ясно, что предыдущее правительство планомерно и последовательно вело страну к развалу. Правительство новое, видимо, эту агонию затянет. Первой поздравила нас с политическими переменами г-жа Меркель. А это означает, скорее всего, смену внешнеполитической ориентации. И это положительный момент. Но, как и любой сюрприз, подаренный всей стране, вызывает противоречивые оценки. Например, разве те люди, которые собирали налоги, знают, каким образом расходовать деньги? Ни в коем случае! Совершенно согласен с оценкой проектного подхода, ведущего к несбалансированному развитию экономики, потому что проекты никто не стыкует, и они обречены на неудачу. Причина нашего пессимизма в большей степени заключена в том, что мы имеем дело с категорически неэффективным государственным аппаратом. По оценкам, 83% госаппарата исполняет исключительно надзорные функции. Причем, подменяя страховые компании, они не имеют никаких ресурсов, чтобы исправить то, что выявили. Остается единственный способ — наказать. А если наказуемые — чиновники, то они просто перестают работать. Поэтому ликвидацию надзорных функций государства я вижу принципиальным. Не просто снижение, а именно ликвидацию. И, поверьте, ничего не произойдет. Это как со стандартизацией. Если из одного нашего станка вынуть вал и попытаться вставить его в другой станок того же завода, то при огромных затратах на стандартизацию он не подойдет. В США уже 15 лет стандартизацию считают негосударственной функцией — попросту отменили. И ничего — вал подходит станку даже другого завода. Потому что их подход к стандартам весьма прост: если что-то не так, тебя выкинут с рынка. У нас же этого никто не боится. И все говорит за то, что эта линия будет продолжаться. Первое же заявление нового премьера: будем увеличивать продажи зерна! — означает, что вся Европа перейдёт с 17-летних севооборотов на 25-летние, а у нас будет трехполье, против которого боролся еще Иван Грозный, и лишение животноводства кормовой базы. Более того, повышение экспорта зерна вот таким способом и отсутствие восстановления плодородия почвы есть уничтожение страны.
И ещё. Из всех рынков, которые можно развивать, выбран рынок детского питания. Нет более коррумпированной структуры в условиях, когда выигрывает тот, кто предлагает более низкую цену. Это означает…
Впрочем, мы и сами догадываемся, что это означает.

Далее слово было дано д.э.н., ведущему научному сотруднику ИЭОПП СО РАН Борису Леонидовичу Лавровскому, от которого я ожидала не меньшей конкретики. Но было больше эмоций. Кстати, вполне оправданных:
— Любой ценой — резервы, кубышка, тогда нам все кризисы нипочем! Но в современном мире это уже давно не работает. Понятие бедности — это не то, сколько ты сможешь купить кефира и хлеба на свою зарплату, а то, как живет человек за забором рядом или за двумя далее. Бедность — понятие не столько биологическое, сколько социально-психологическое. И в условиях, когда никакого гражданского общества у нас нет, когда люди живут в совершенно разных мирах, попытки найти какие-то скрепы бесполезны. Единственная наша скрепа — победа в Великой Отечественной войне.
— Да, последние 15 лет у нас — стабилизация, но ведь это совсем не то, что называется стратегией развития, поскольку развитие всегда связано с изменением пропорций, — переводит разговор в констатирующую плоскость Виктор Иванович. — Мы имеем результат той экономической политики, которая проводилась вполне сознательно людьми, по большому счету не заинтересованными в этом. И вряд ли это изменится впредь. Но ведь именно в том и заключается различие подходов к управлению государством: стабильность и низкая инфляция или же развитие и высокий экономический рост.
И тут — новый виток обсуждения: коснулись вопроса формализации федеративного устройства, когда цифры распределения бюджета не имеют никакого отношения к самоуправляемости регионов, значению региональных инициатив. Примерно половина расходов муниципальных бюджетов — это так называемые переданные полномочия, то есть ресурсы (кстати, не всегда в полной мере) передаются вместе с направлениями деятельности. Неужели это, действительно, объясняется стремлением свести всё к всеобщему контролю и централизации?
Но какими бы вопросами мы ни озадачивались, пока «мы можем не противоречить идеям, высказанным новым министром, хотя высказываться по поводу порочности проводившейся долгое время экономической политики мы были обязаны всегда», — прозвучала та самая фраза Владимира Ильича Клисторина.
Неожиданно представление об абсолютной зависимости от центра опровергает пример с того же Гайдаровского форума от Натальи Александровны Кравченко: губернатор Новгородской области Андрей Сергеевич Никитин рассказал о том, что в их области направления бюджетных расходов ведутся на основании мнения жителей. Они отработали процедуру, каким образом их учесть, назвав этот механизм «Вечевой колокол».
Как говорится, вуаля! Выходит, можно, если не опасаться быть инициативными?
Ну, и больной «пенсионный» вопрос.
— Страна экономит на будущих пенсионерах — считает не обыватель, но ученый-экономист Ольга Валиева, — при практически отсутствии на промышленных предприятиях средств механизации и автоматизации, что ведет к физическому износу и травматизму работников. В пенсионных расчетах больше нет дифференциации по профессиям, регионам, уровню заработной платы и так далее. Нет привязки и к уровню и продолжительности жизни, то есть решения на государственном уровне не привязаны к реальной жизни, политически и социально не обоснованы. Плюс страна закрывается от зарубежных инвестиций — нет новых производств, технологий и так далее. Зато есть ограничения на поставки оборудования, лекарств, программного обеспечения. Однако мы это уже проходили. Но опыт, как видно, ничему не учит. Идут обратные процессы и не в последние 5 лет, а уже лет 10 — мы постепенно снижаем свою долю в глобальных интеграционных процессах. Но та же китайская политика началась с процесса накопления денег населения на счетах, а затем — развитие внутреннего рынка, рост производств. Наше же население не тратит даже на внутреннем рынке — реальные

доходы падают 5 лет подряд…
Единственной попыткой разбавить концентрацию неутешительности прогнозов стало мнение д.э.н., ведущего научного сотрудника ИЭОПП СО РАН Веры Гавриловны Басаревой:
— Не поддержу общую негативную линию рассуждений, поскольку мне кажется, что с учётом назначения новых персоналий некая организационная сдвижка, потенциал влиять на экономическую политику у нового правительства все-таки есть. Что мы получили, когда главенствующие позиции в реализации макроэкономической политики в стране занимали финансисты? В достаточной ли мере согласовалась в прошлый период политика Минэкономразвития и Министерства финансов страны в достижении целевых установок по темпам экономического роста и решении задач пространственного развития страны? Бесспорно, особое место в мерах макроэкономической стабилизации занимает бюджетная сбалансированность. Исследователи разных стран неоднократно доказывали, что бюджетная и фискальная политика, перераспределительные механизмы играют центральную роль в развитии и влияют на темпы роста экономики. Но как её определить по формуле «что такое хорошо и что такое плохо»? Минфин России последовательно придерживался такой политики в отношении субъектов Федерации и достиг в этом значительных успехов уже к концу 2018 года. Российские регионы впервые после кризиса 2008 года исполнили консолидированный бюджет с профицитом 510 млрд руб. против дефицита годом ранее — 52 млрд руб. Общий объем долга регионов снизился. Рост налоговых и неналоговых доходов регионов составил 14%, они достигли 10,2 трлн руб. Расходы регионов за 2018 год выросли на 10%. Но вот что важно, они никак не отразились в динамике ВВП. Министерство финансов отчитывалось о достижениях, а Министерство экономического развития в это же время вынуждено было признать, что рост ВВП в первом квартале 2019 года, то есть как раз после достигнутых успехов Министерства финансов, составил только 0,8%, что было ниже среднего значения за квартал в последние два года. Падение реальных доходов населения в целом по стране продолжилось.
Что должно измениться? Я бы сформулировала два пожелания. Первое: должно устояться понимание того, что стабильность бюджетной системы субфедерального развития и достигнутая бюджетная сбалансированность совокупных, обобщающих показателей по всем регионам в условиях нарастания дифференциации их развития не обеспечивает перехода к устойчивому экономическому росту регионов и национальной экономики в целом. И второе: реформы и стратегии должны содержать не только описания того, что необходимо сделать для решения экономических проблем, но и учитывать наличие у регионов и бизнеса стимулов для выполнения планируемых изменений.
* * *
Большое всем спасибо за профессиональный, откровенный разговор, за его неравнодушную эмоциональность! Наше право знать в определенной мере реализовано. Дело «за малым» — реализовать ваше право быть услышанными.

Наталья СЕКРЕТ