Черные лебеди сбиваются в стаю

Беда не приходит одна (Народная мудрость)

Напомним, что, согласно Нассиму Талебу, черные лебеди олицетворяют непредвиденные события, запускающие цепь решений и других событий, что в совокупности и приводит к кризису.
Мы пытались пофантазировать на тему появления черных лебедей в краткосрочной перспективе и, естественно, ошиблись с этими пернатыми. Но механизмы их воздействия на мировую и отечественную экономику настолько понятны, что тут ошибиться трудно.
Сначала о хорошем. Пока не случилось масштабных торговых войн. Да и войн в традиционном смысле больше не стало. Совсем недавно мир, кажется, избежал нескольких вооруженных конфликтов на Ближнем Востоке: между Саудовской Аравией и Ираном, США и тем же Ираном и между Турцией и Сирией, опирающейся на поддержку Ирана и России. Прямо скажем, тугой узел. Гражданские войны в Йемене, Ливии, глубокий конфликт в Венесуэле и ряде стран Африки продолжаются, но общественное мнение давно к ним привыкло и рассматривает как некую рутину на окраинах мира. Дональд Трамп, грозивший санкциями, таможенными пошлинами и даже большими бомбами, оказался гораздо более мирным, чем можно было бы предположить, исходя из его высказываний в Твиттере. Единственные серьезные санкции были направлены против Ирана.
Весь прошлый год и начало нынешнего американский фондовый рынок, невзирая на практически непрерывный рост в течение 11 лет, не хотел сдуваться. На фоне роста биржевых индексов богатые, и особенно наиболее богатые, быстро наращивают свое состояние, в то время как средний класс, занятый в мелком бизнесе или работающий по найму, если и улучшал свое положение, то крайне медленно. Это вело к росту популистских настроений: от крайне левых до крайне правых, от социалистических до националистических. Но, как казалось, и это пока не было реальной угрозой стабильности мировой экономической системе.
Но вот прилетел из Ухани первый черный лебедь в виде коронавируса (COVID-19). Пока мы не можем оценить ущерб от пандемии для отдельных стран и мировой экономики в целом, поскольку данных мало: национальные системы медицинской статистики существенно различаются между собой, а правительства и общественное мнение в разной степени озабочены создавшейся ситуацией. Диапазон реакций на пандемию в разных странах простирается от полного игнорирования до драконовских мер.
Следует напомнить, что прогнозы распространения пандемии и потенциальных потерь опираются на математические модели, в которых учитывается множество различных гипотез и параметров, что делает результаты расчетов крайне неустойчивыми и неточными. Несомненно, рано или поздно потери от самой болезни и борьбы с ее распространением будут оценены количественно, но ждать этого придётся несколько лет. А пока следует констатировать, что темп роста мировой экономики существенно снизится и, возможно, приведет к рецессии в некоторых странах, а возможно, и в глобальном масштабе. Появились первые симптомы, поскольку, согласно имеющимся данным, пандемия быстро распространяется в США и Южной Европе. Возможно, кризис будет быстротечным и отскок достаточно энергичным. В этом случае он мало скажется на годовых данных. Но подобные ситуации обычно приводят к падению спроса и цен на сырье и замедлению инвестиционного процесса, особенно в сырьевых экономиках.
Другого черного лебедя выпустила Россия в лице министра энергетики
А. В. Новака, который объявил о выходе из сделки ОПЕК +. Это решение, вне зависимости от того, кто его принимал и с какой целью, резко усилило тенденцию к снижению цен на нефть и другие энергетические и энергоемкие товары. Более того, это решение развязало ценовую войну между Россией и Саудовской Аравией. Возможно, ситуация еще хуже, поскольку саудиты умеют асимметрично отвечать не хуже, чем российское правительство. Возможно, было ошибкой вхождение России в эту сделку, но выход из нее, да еще и в нынешних условиях, был ошибкой.
В результате, помимо падения цен на нефть, можно прогнозировать выдавливание не только российской нефти, но и других ее товаров и услуг с традиционных рынков, а также политического влияния в разных уголках мира. Мы привыкли считать, что Саудовская Аравия богатая, но небольшая в сравнении с Россией страна. Но в настоящее время ее экономика всего лишь в два раза меньше российской, и конфликт между странами может иметь глобальные и долговременные последствия.
Наконец, третий лебедь имеет вид саранчи, которая пока свирепствует в Южной Азии, на Индийском субконтиненте, в Восточной Африке и как будто затронула Китай. Но нашествие саранчи может сдвинуться и севернее, вплоть до России. Если сельское хозяйство в этих странах серьезно пострадает, то, помимо обычных макроэкономических последствий и угрозы голода, породит мощные переселения народов и появление миллионов новых беженцев.
В России, как и в любой локальной экономике, неприятностей больше, чем в глобальной системе. Первая крупная неприятность пришла еще в конце прошлого года и изрядно забыта. Речь идет о газопроводе «Северный поток-2». Даже если удастся его достроить до конца года, похоже, что в нынешних политико-экономических условиях он будет генерировать только убытки. Впрочем, это относится к большей части российских экспортных газо- и трубопроводов. Упомянутая выше битва за объемы и цены на фоне угрозы мировой рецессии приведет к тому, что отрасль станет нерентабельной и потребует господдержки. Пока в новостной ленте ничего не говорится о динамике цен на газ, другие энергоносители и энергоемкие товары, но они, разумеется, тесно связаны с ценами на нефть.
Не следует забывать о разбирательстве по поводу взыскания с Российской Федерации 50 млрд долларов США в пользу акционеров ЮКОСА. В феврале текущего года апелляционный суд в Гааге принял свое решение, что повысило риски для российских организаций и госкомпаний. Вместе с различными санкциями по другим поводам это решение усиливает негативный фон для российской экономики, и особенно внешнеэкономической деятельности.
Еще одна отечественная неприятность, экономические последствия которой явно недоучитываются, это смена правительства. Не то чтобы правительство
Д. А. Медведева за восемь лет своей работы не заслужило быть отправленным в отставку. Скорее наоборот. Но смена правительства в нашей стране последние годы рассматривается как чрезвычайная мера, позволяющая микшировать крупные неудачи и проблемы в социально-экономической политике, поскольку новые министры во главе с председателем правительства вроде бы не виноваты в них. Сам факт смены правительства безотносительно к кадровому составу — это дополнительный фактор неопределенности. Кроме того, правительство — это не просто краткий список первых лиц, но и перестройка аппарата, правил его работы и перераспределение реальных, а не только писаных полномочий.
Нельзя забывать, что Россия вовлечена в конфликты в Сирии, на Украине и некоторых других странах. Мы начинали с того, что новых войн не произошло, но это не значит, что вероятность их уменьшилась. Во-первых, когда внимание отвлечено эпидемией коронавируса и обсуждением мер по борьбе с ней, может создаться впечатление, что одержать победу военными средствами много проще, и ответ будет менее тяжелым. Если результаты в решении эпидемиологических и иных проблем сомнительны, то военная победа может рассматриваться как позитивная новость. Возможно, кто-то даже решит, что ухудшение международной обстановки приведет к росту цен на сырье (так называемая военная премия). Почему-то считается, что шантаж в условиях неопределенности и непредсказуемости более эффективен.
Действительность часто удивительнее наших предположений и расчетов. Вместо банкротства очередного «Лемон Бразерс» мы видим падение на биржах в ожидании очередной рецессии. Сама мировая рецессия, наступление которой связывалось с закредитованностью в Китае или Европе, военными конфликтами или в силу циклических колебаний, произойдет по совсем другим причинам. Более того, падение цен на сырье существенно поддержит экономики Китая и Европы в отличие от многих других стран, включая Россию.
Вместо торговых войн, о неизбежности которых говорилось так много, мы видим закрытие границ и сокращение товарооборота между странами. Вместо ограничений на миграцию, о чем столько трубили националисты и антиглобалисты, вводятся режимы карантина и медицинского контроля вплоть до полного закрытия границ. В результате мир входит в глобальную рецессию, и островком стабильности Россия не станет. Остается надеяться, что крупнейшие экономики быстро справятся, и рецессия не затянется. Все зависит от адекватности действий национальных правительств и центральных банков, что не гарантировано.
Что касается России, то, как было показано выше, ряд проблем были вполне рукотворными. Правительство многократно повторяло, что готово к любому варианту развития событий и располагает невиданными резервами. Это очень напоминает заявление тогдашнего министра финансов А. Л. Кудрина летом 2008 года о том, что Россия останется «островом стабильности» на фоне мирового кризиса. Но, во-первых, хотя правительство говорит о том, что резервов хватит для исполнения всех бюджетных обязательств на 5—10 лет, это может оказаться не так. Такая оценка получена в результате деления ожидаемого дефицита бюджета на величину резервов. Но вполне вероятны и даже неизбежны огромные расходы на спасение наших крупных корпораций и банков, как это было, например, в 2008—2009 годах. Тогда на исполнение собственно бюджетных обязательств было потрачено менее 20% всех расходов на антикризисные мероприятия. Огромные ресурсы тратились на поддержание курса рубля для того, чтобы избежать неплатежеспособности крупнейших корпораций и банков.
Несколько иная политика проводилась в 2014—2016 гг., когда Банк России отказался от поддержки курса рубля и пустил его в свободное плавание. Это, с одной стороны, позволило пережить рецессию с много меньшим расходованием резервов, с другой, привело к долговременному падению реальных доходов населения, что, в свою очередь, замедлило восстановление экономики.
Не совсем понятно, какая доля резервов, находящихся в распоряжении Банка России и Минфина, действительно ликвидна: может быть быстро использована для поддержки бюджета и системообразующих предприятий.
Более того, правительство пока не говорит ничего о прогнозе инфляции и мерах по компенсации ее последствий. Но 20-процентное падение курса рубля приведет к ускорению роста цен: сначала на импортные товары, потом на товары, производимые из импортного сырья и с использованием импортных компонентов, а потом и на те, которые производятся на импортном оборудовании. Так что эффект будет долговременным. Рост цен позволит более-менее легко справиться с исполнением бюджетных назначений, особенно социальных обязательств, но снижение уровня жизни и потребления грозит большей части населения.
Разумеется, отечественная экономика, как и мировая, переживут потрясения 2020 года. Здесь главное состоит в том, чтобы не наделать крупных ошибок. Наверное, всегда полезно помнить заповедь врачей: не навреди. К сожалению, у рычагов власти люди с врачебной этикой встречаются редко, а те врачи, которые оказываются во власти, быстро забывают о ней.
В настоящее время COVID-19 вытеснил из новостных лент другие события. Но полезно помнить, что наша жизнь определяется не одним событием.

Владимир Клисторин, д.э.н., профессор экономического факультета НГУ