Скандинавия и Сибирь: потенциал и реалии

Некоторое время я занимался изучением проблемы «Скандинавия — Сибирь»: сравнение, анализ исторических предпосылок, современное состояние экономик, актуальные выводы. Мне показалось, что некоторые результаты этой работы могут быть интересны для читателей журнала

Проблема прогрессирующего отставания России и Сибири от мирового прогресса кажется мне актуальнее проблемы коронавируса. Сравнение современной Скандинавии и Сибири весьма наглядно и убедительно демонстрирует, как разумная и продуманная экономическая политика государства приводит к неоспоримому социально-экономическому прогрессу, а ее отсутствие — к стагнации и застою.
У нас Скандинавией называются три страны Скандинавского полуострова: Норвегия, Швеция и Финляндия, что не совсем правильно (чаще вместо Финляндии в этот регион включают Данию), но более соответствует задачам этой статьи. Сибирь рассматривается в общепринятом в мире понимании: «от Хребта до Океана», что также не вполне соответствует сложившимся в нашей стране представлениям.
По своей площади Сибирь (13 млн кв. км) на порядок масштабнее Скандинавии (1,17 млн кв. км), по населению же она больше только в 1,5 раза (30 млн чел. против 20). Корректнее сравнивать регионы с более или менее похожими природно-климатическими условиями. В данном случае — регионы с относительно благоприятными условиями проживания, находящиеся в зоне положительных среднегодовых температур. Нулевая среднегодовая изотерма проходит севернее Скандинавского полуострова — то есть вся Скандинавия попадает в зону более или менее комфортного проживания. В Сибири она (изотерма) тянется с середины Уральских гор через северную оконечность Байкала, отклоняясь немного на юг западнее и восточнее его, через середину Сахалина к южной оконечности Камчатки. То есть только около четверти территории Сибири в ее южной и юго-западной части попадает в благоприятную зону. Эту часть можно назвать южной Сибирью. В ней проживает около 24 млн человек. Плотность населения в Скандинавии — 17 человек на 1 км (в Западной Европе — 180), в Сибири — менее двух человек на 1 кв. км (в России в среднем — 9), в южной Сибири — 7 человек. Самый густонаселенный сибирский субъект России — Кемеровская область с показателем плотности населения 28, что сопоставимо с европейской частью страны.

В Скандинавии гораздо выше, чем в Сибири, качество жизни. По продолжительности жизни Швеция замыкает десятку мировых лидеров (83 года), во втором десятке находится Норвегия (чуть более 82 лет), в третьем — Финляндия (чуть меньше 82 лет). Сибирь — в 13—14 десятке (68—70 лет). По уровню среднемесячной зарплаты на четвертом месте в мире располагается Норвегия ($5,5 тысячи), Финляндия — на десятом месте (почти $4 тысячи), Швеция — на 23-м (почти $3 тысячи). Работающий сибиряк зарабатывает в среднем около $700 — где-то на уровне стран юго-восточной Азии. По величине децильного коэффициента доходов (показывающего отношение среднемесячных доходов 10 процентов самых высокооплачиваемых работников к 10 процентам самых низкооплачиваемых) на пятом месте в мире (по возрастанию) находится Финляндия (5,6), на восьмом месте — Норвегия (6,1), на девятом — Швеция (6,2). В Сибири этот показатель все-таки, наверное, не выходит за пределы 20, оставаясь хоть и в конце, но в пределах первой сотни, что очень хорошо, например, по сравнению с Боливией, замыкающей мировой рейтинг со значением этого показателя 170.
По уровню экономического развития, измеренному показателем среднедушевого производства Валового внутреннего продукта (по паритету покупательной способности, то есть с нивелированием межгосударственных различий в уровнях цен), Скандинавия также заметно опережает Сибирь. В середине первого десятка стран мира по этому показателю находится Норвегия ($75 тысяч), положение Швеции — на десяток позиций ниже ($54 тысячи), Финляндии — ниже еще на десяток позиций ($47 тысяч). Сибирь попадает в начало пятого десятка (около $40 тысяч), что лучше, чем в целом по России (она открывает шестой десяток рейтинга).
Еще более заметен разрыв в уровнях научно-технологического и инновационного развития. По индексу глобальной конкурентоспособности скандинавские страны занимают в среднем девятую позицию в мире, Сибирь — 50-ю. Глобальный инновационный индекс: в среднем девятые—десятые позиции — для скандинавских стран, 60-я — для Сибири. Сравнительный индекс промышленной конкурентоспособности: 20—30-е позиции и 45-я. Индекс благоприятности ведения бизнеса: в среднем десятая и соответственно — 55-я позиция. Индекс человеческого развития в среднем 14 позиция и 55-я.
Итак, страны Скандинавии (в отличие от России с Сибирью) относятся к лидерам мировой экономики. Но так было не всегда. В середине XIX века это были беднейшие страны Европы с отсталой экономикой аграрно-сырьевого характера (давно прошли те времена, когда Швеция, а еще раньше Дания (можно вспомнить и викингов) доминировали в Северной Европе). Благополучная Россия с быстро развивающейся Сибирью выглядела тогда (в последней трети века) более предпочтительно. За 150 лет ситуация изменилась радикально. Несмотря на революционные социальные преобразования в нашей стране, всякие «коллективизации-индустриализации», военные, космические, атомные победы. Особенно обидно для нас, что стартовые позиции скандинавских стран были нисколько не лучше, а по некоторым позициям даже хуже, чем у Сибири.
Природно-ресурсный потенциал Сибири во много раз превышает Скандинавский. Недаром Сибирь называют кладовой планеты. Но в относительном выражении — на единицу площади или населения — Скандинавия по многим позициям выглядит не хуже Сибири. По удельным (на единицу площади) запасам нефти и газа в начале второй десятки стран мира находится Норвегия. Примерно так же, как и Сибирь. Швеция является мировым лидером по удельным запасам руд некоторых металлов (железа, урана, меди), заметно опережая Сибирь в этом отношении. Норвегия занимает первое место в мире по удельным запасам гидроэнергии. Хороши позиции по этим ресурсам у Швеции, а Сибирь по своему гидроэнергетическому потенциалу, несмотря на крупнейшие в мире реки и гидроэлектростанции, имеет место ниже среднемирового. По удельному весу площади лесов (55 процентов) Сибирь отстает от Швеции (69 процентов) и особенно Финляндии (73 процента). Более того: в отличие от Сибири, скандинавские страны демонстрируют прекрасный пример рачительного отношения к своим лесным богатствам. Так, лесной фонд Швеции (причем, при достаточно интенсивном его использовании) в настоящее время стал в два раза большим, чем сто лет назад.

По геостратегическому положению Сибирь имеет явное преимущество перед Скандинавией. Скандинавия — географический «тупик» Европы, а Сибирь, учитывая плохую проходимость Центральноазиатского региона (Алтай, Тянь-Шань, Памир, Тибет, Гималаи), — коммуникационный «мост» для Евроазиатского и Североамериканского континентов.
Однако природно-географический потенциал создает лишь основу для социально-экономического развития. Более существенную роль играет экономическая политика государства. В Скандинавии экономическая политика в значительной степени определяется доминирующей моделью социально-политического устройства «государства всеобщего благосостояния». В ней сочетаются лучшие стороны капитализма и социализма — свободный рынок и справедливость распределения жизненных благ в обществе. В отличие от современной России, государственное устройство которой (особенно отношений «центр-периферия») унаследовало, как иногда кажется, худшие черты капитализма времен колониального периода. Только один пример: государственные расходы на здравоохранение в расчете на душу населения в Норвегии в шесть с лишним раз выше, чем в России!
По качеству государственного устройства, как это следует из международных рейтингов, страны Скандинавии находятся в первой пятерке (то есть они — самые лучшие в мире), Россия же — в середине второй сотни (причем Сибирь — во второй половине второй сотни). По степени «нераспространенности» коррупции скандинавские страны попадают в середину первой десятки стран мира. Россия (с опережением Сибири на десяток позиций) — в конце первой половины второй сотни рейтинга.
По уровню «обуздания» транснациональных и крупных национальных компаний страны Скандинавии — также мировые лидеры. Особенно показателен пример Норвегии, в которой в течение полутора веков совершенствовались «законы о концессиях», регулирующие отношения с крупным иностранным бизнесом (начиная от освоения гидроресурсов, создания алюминиевой промышленности и так далее). К настоящему времени в обмен на возможность разведки и эксплуатации норвежских шельфовых месторождений нефти и газа транснациональные корпорации должны обеспечивать долевое участие норвежского государства, привлекать к работе норвежские компании, создавать морскую и береговую инфраструктуру, готовить необходимые кадры, проводить научные исследования на базе норвежских лабораторий. В России же в настоящее время освоение дальневосточных и северных территорий фактически отдано на откуп крупным российским, в том числе, государственным и транснациональным компаниям, которые не заинтересованы в социально-экономическом развитии Сибири и озабочены лишь вывозом из нее получаемых внутри территорий доходов.
Скандинавские страны одними из первых в мире приступили к созданию Национальных инновационных систем (НИС). Как и в других западноевропейских и североамериканских странах, фундамент цепочки наука—трансфер—бизнес обеспечивали университеты. Здесь следует отметить особую роль старейших европейских университетов Швеции: Уппсальского (создан в 1477 году) и Лундского (1666 год). В частности, Лундский университет явился «мотором» создания самого старого (1983 год, девятый в мире) и крупнейшего в стране инновационного парка Ideon, считающегося одним из удачных примеров практической реализации концепции «тройной спирали». Показательна и роль Финляндии. Это одна из немногих стран, процесс создания национальной инновационной системы которой ориентирован на формируемые тогда (и до сих пор) теоретические концепции. Её национальную инновационную систему многие склонны называть эталонной, она демонстрирует целый ряд достижений. Например, создание (в 1974 году на севере Финляндии) высокотехнологического кластера Оулу, ставшего впоследствии базой одного из подразделений компании Nokia.
Национальные инновационные системы скандинавских стран развиты, насыщены разнообразными элементами, гибки и многофункциональны — в отличие от инновационных систем Сибири в частности и России в целом. Таковы и результаты: скандинавские страны — мировые лидеры инновационного развития, Россия и ее регионы (в особенности восточные) — явные аутсайдеры среди развитых и многих развивающихся стран. Остается надеяться, что примеры других стран (скандинавских — в данном случае) позволят выработать продуктивную российскую стратегию современного социально-экономического развития.

Виктор СУСЛОВ,
заведующий лабораторией анализа и моделирования экономических процессов
Института экономики и организации промышленного производства СО РАН