Реальный сектор на марафоне Innoprom-2020: вызовы, прогнозы, возможности
Мировая промышленность, российские производители в том числе, стоят перед одним из самых сложных вызовов за всю историю индустрии. Остановленные производства, сорванные поставки, глобальный карантин — количество проблем только растет
Смогут ли технологии Индустрии 4.0 оперативно выдать эффективные решения? Какие новые подходы к управлению персоналом реально работают? Как изменится производственный процесс, в частности — дуэт человека и машины? Как компании меняют свои стратегии и инвестиционные планы?
Для обсуждения этих вопросов на Марафон Innoprom-online в Екатеринбург были приглашены титаны глобальной промышленности. Студии работали в Джакарте, Пекине, Ташкенте, Москве, Каире, Париже, Берлине, Лиме, Буэнос-Айресе… К трансляции сессий, в которых приняли участие 200 российских и зарубежных спикеров из 25 стран, присоединились не менее 84 тысяч человек из 48 стран мира.
Главная стратегическая сессия марафона — «Глобальная промышленность vs Глобальная эпидемия». Ключевые вопросы для обсуждения — восстановление глобальной промышленности после эпидемии, укрепление международной кооперации, цифровизация и автоматизация как самые эффективные в данный период времени инструменты в борьбе против экономических последствий эпидемии.
Вряд ли любая другая тема может быть столь же актуальной сегодня. Мировая экономика переживает массивную рецессию — крупнейшую за 100 лет, а может быть, и за всю историю глобального производства. Промышленники с нетерпением ждут прогнозов от Всемирного Банка, от крупнейших экспертов, от правительств, ломая голову, что предстоит: быстрое восстановление или стагнация. Основной прогноз экономистов при этом таков: восстановление будет очень долгим, всё остальное — фантазия. Предполагается, что модель потребления сдвинется в другую сторону, а модели производства изменятся вместе с ней. Это мнение Джозефа Стиглица — американского экономиста и Лауреата Нобелевской премии по экономике. Разделяют ли это мнение участники международного форума?
Открывая сессию, министр промышленности РФ Денис Мантуров заметил, что весь мир находится в поиске компромисса между соблюдением эпидемиологических ограничений, сохраняющих жизни людей, и благополучием, которое может обеспечить только полноценно работающая экономика. Сегодняшняя реальность — это сжатие спроса на сырьевых рынках и падение цен на нефть, газ, металлы и даже минеральные удобрения. Всё это — риски для связанных отраслей промышленности.
Хотя эксперты осторожно и прогнозируют восстановление мировой конъюнктуры, просевшие за период самоизоляции доходы населения дали трещину в экономике потребления, привели к снижению объема продаж одежды, электроники, автомобилей, недвижимости. Тем не менее, Мантуров считает, что в секторах промышленности, ориентированных на потребительский спрос, возможно постепенное оживление. «То же самое можно сказать об отраслях транспортного машиностроения, которые зависят от темпов восстановления грузовых и пассажирских перевозок», — сказал министр.
На сегодня решенными Мантуров считает проблемы, с которыми столкнулась вся система мирового разделения труда. Большинство сложившихся кооперационных цепочек, по его мнению, либо снова заработали, либо найдены альтернативные поставщики комплектующих. Министр видит предпосылки для того, чтобы российская промышленность не застряла в затяжной фазе кризиса. По прогнозу Мирового Банка, мировая экономика в этом году просядет на пять процентов, в следующем — на четыре процента, но последствия для разных стран могут отличаться, поскольку главное — возможность эффективного противостояния вызовам. Для России пакет необходимых мер определяет «Общенациональный план по восстановлению российской экономики», но, конечно, это не вопрос декларирования, а вопрос реализации. Этому способны помочь технологические подходы, уже вошедшие и входящие в число трендов: онлайн-торговля, промышленный интернет, автоматизация безлюдных производств, технология цифрового проектирования и «двойников», ускорение эволюции профессии.
Драйверы, препятствия, модели производства
«Акулы» мировой промышленности по-разному видят ближайшие перспективы, но в некоторых аспектах они имеют близкие позиции. В частности, это касается цифровизации. Жан-Паскаль Трикуар, главный исполнительный директор Schneider Electric, считает, что нужно научиться жить в новых условиях, научиться работать, используя, в частности, цифровизацию — инструмент, который позволяет управлять процессами удаленно. С его помощью можно управлять даже производственными 
цехами, проектировать новые производственные системы именно удаленно. Период, с которым столкнулось промышленное мировое сообщество, стал, по сути, ускорителем процессов цифровизации, он помогает формировать и использовать новые цифровые решения. Да, часть бизнеса, особенно в части строительства новых объектов, сокращается, но в части создания новых программных продуктов всё идет значительно более динамично. Это новая цифровая повестка, которая позволяет удаленно привлекать к работе специалистов других стран, работать с заказчиками дистанционно, также дистанционно проводить обучение, консультации. Более эффективной цифровизация может стать в том случае, когда она дополняется человеческим взаимодействием, операторами, сервисниками.
Клаус Хельмрих, главный исполнительный директор Siemens Digital Industries, член правления Siemens AG, определяет цифровизацию как промышленный компромисс, который позволяет наилучшим образом приспособиться к новым вызовам времени. Одна из важнейших задач сегодня — создание интерфейсов, которые позволят контролировать производственную среду. Также необходимы правительственные программы, программы стимулирования. Они позволят на устойчивой основе осуществлять инвестирование инфраструктуры и решать проблемы максимально эффективно. В качестве примера Клаус Хельмрих приводит сотрудничество с российским правительством в части создания и использования современных сетей и цифровых подстанций для инфраструктурных проектов. Условия для работы персонала в этом случае станут более безопасными. Siemens уже имеет опыт внедрения процессов автоматизации, диджитализации в Москве, Санкт-Петербурге, эта работа будет продолжена.
Марко Камоцци, главный исполнительный директор Camozzi Automation, воспринимает цифровизацию как возможность производить всё более умные компоненты. Для Camozzi Automation процесс начался еще в 2015 году — это внедренные роботизированные ячейки, безлюдные киберсистемы, которые позволяют управлять заводами удаленно, а сегодня, в кризис, эту работу уже сложно переоценить, её результаты востребованы и жизненно необходимы. Оценивая ближайшие перспективы осторожно, Марко Камоцци делится наблюдением, что в Европе есть некоторые признаки улучшения и восстановления промышленности. Но он делает прогноз, что предстоит длительный по времени путь, прежде чем удастся вернуться к показателям 2018—2019 годов.
Говоря об ухудшении ситуации в экономике, связанном с пандемией, Кристиан Книлл, главный исполнительный директор Knill Energy Holding, считает чрезмерно оптимистичными прогнозы Всемирного Банка о пятипроцентном падении. По крайней мере, в Австрии падение ожидается более существенным, и это при том, что она пострадала не так сильно, как другие европейские страны. К 2022 году, по расчетам Книлла, сложно будет вернуться даже к показателям 2019 года. Осложняется все тем, что эффективное лекарство от коронавируса появится не ранее 2021 года, и это тоже самый оптимистичный на сегодня прогноз. Поэтому придется научиться жить с этим вирусом, обращаться к опыту соседних стран, учитывать тот фактор, что чем раньше промышленные компании инвестируют в процессы цифровизации, тем более подготовленными они будут во время кризиса. Поддержать бизнес способны правительственные программы, тем не менее предстоит болезненный процесс сокращения расходов. Нужно учитывать и тот фактор, что автоматизация, цифровизация опосредованно направлены против человека, и учитывая этот фактор, крайне важно иметь персонал, который готов работать в новых условиях безлюдных производств.
Будучи оптимистом, генеральный директор и основатель компании Kaspersky Евгений Касперский считает пандемию драйвером, акселератором киберразвития — сюда вкладываются значительные ресурсы, и это правильно. Многие промышленные компании уже встали на этот путь. Это положительный тренд, который в том или ином виде уже существовал ранее, а сейчас получил вполне естественное ускорение. Учитывая процессы киберразвития, их востребованность, необходимо большое внимание уделять кибербезопасности, поскольку кибермошенничество, по словам Касперского, — это одна из тех немногих сфер деятельности, которая не пострадала в условиях пандемии.
Глобализация и новые бизнес-модели: каков выбор?
Значительное время глобализация воспринималась как веяние времени. Промышленные компании открывали производство не только у себя в стране, но и за его пределами, образуя тем самым глобальные промышленные цепочки. Однако три-четыре года назад крупные производители стали возвращать своё производство из-за рубежа в свою страну. Пандемия сделала экономические интересы компаний еще более эгоистичными, что привело к нарушению многих производственных цепочек. Некоторые современные руководители компаний увидели новые возможности, которые противоречат идее глобализации. Вместо того чтобы переносить часть производств в страны с низкой стоимостью труда или поручать работу тысячам субподрядчиков, американская компания Tesla, например, разместила своё огромное производство не за тысячи километров, а близко к своему конструкторскому центру — в стране с дорогой стоимостью труда. Является ли это новой моделью современной экономической реальности?
Чтобы найти ответ на этот вопрос, нужно учесть важный момент: часто производства переносятся в другие страны не из-за низкой стоимости труда, а из-за близости производственной структуры к своему потребителю. Скажем, успех в России производящей медицинское оборудование итальянской компании Camozzi Automation объясняется именно этим — специалисты компании консультируют, помогают внедрять новые технологии российским партнерам на их же территории.
Да, существуют запросы на локализацию производства, в том числе, это связано с пандемией, считает представитель Knill Energy Holding, но если брать в целом, процесс глобализации вряд ли можно остановить.
Для организации налаженной глобальной цепочки поставок при этом необходима комбинация персонализированной работы с участниками цепочки на местах, управление всей цепочкой поставок, курирование и управление вопросами цифровизации с отлаженной системой кибербезопасности.
В новых условиях, по мнению промышленников, востребована прозрачность, цифровое сотрудничество между всеми сторонами — это то, чего не существовало еще совсем недавно. Глобализация или деглобализация? Если придерживаться того и другого, то очевидно, что мир становится более локальным, но это не исключает самой глобализации, основанной, в конечном итоге, на потребительском спросе, на желании получать лучшую продукцию здесь и сейчас. И здесь важны адаптивные подходы, выстроенные цепочки поставок, позволяющие правильно, сбалансированно выстроить стратегию предприятия и в глобальной, и в локализованной производственной модели. И еще один рецепт, прозвучавший в ходе сессий Innoprom-2020: если вы хотите управлять компанией, вам придется организовывать всё сообщество вокруг вас. Компания может преуспеть, только если все выигрывают от деятельности компании.
Локализация: новый путь или дополнительный механизм?
Обсуждаемые иностранными промышленниками процессы локализации для российского производителя имеют реальное звучание. Многие компании находятся под санкциями, и эти сложности усугубились в связи с остановкой предприятий в период самоизоляции, падением спроса на продукцию, нарушением кооперационных связей, производственных цепочек. Это та реальность, которая естественным образом толкает наших производителей на путь локализации и импортозамещения. Но насколько эффективен этот путь?
Да, есть определенное стремление государства локализовать производственные процессы, обеспечить технологическую безопасность, и есть реальность, в которой мы существуем. Насколько реализуема задача локализации высокотехнологических производств в России? Насколько велики при этом риски технологического отставания, поскольку если мы пытаемся делать то, чего раньше не делали, мы теряем время, мировые технологии уходят вперед, а мы работаем на вчерашний день. Есть ли разумный баланс между импортом и локальным производством?
Ключевыми понятиями при ответе на этот вопрос бывший вице-премьер правительства, а сейчас — председатель Фонда «Сколково» Аркадий Дворкович считает предсказуемость и долгосрочность. Должна быть выстроена система управления рисками, связанными, в том числе, с санкциями и пандемией. Государством разработана восьмилетняя стратегия до 2028 года, когда компании будут мотивированы на определенные действия. В этой ситуации нельзя допустить радикального изменения положений стратегии — это создаст серьезные проблемы для любой отрасли. Реализуемы ли эти планы? Да, реализуемы.
Но, учитывая размеры страны, мы не можем ограничиваться этими планами только внутри собственного рынка. Мы должны иметь возможность продавать на глобальных рынках и готовую продукцию, и компоненты. Если изначально на это не ориентироваться, то стратегия априори будет неудачной. Если с этим согласиться, это означает, что нужно вкладывать в то, что будет лучшим через три—пять—семь лет, а не то, что было лучшим три—пять лет назад. Китай, например, начинал с вложений в прошлое, но, имея миллиард людей и имея время, постепенно от прошлого перешел к будущему. У России времени нет, нужно вкладывать в будущее, и это возможно. Что-то можно сделать своими силами, что-то — в кооперации с зарубежными партнерами: ни одна страна не локализует на 100 процентов, нужно все равно выбирать приоритеты сотрудничества, и этих приоритетов должно быть не несколько десятков, а только несколько, иначе ни человеческих, ни финансовых, ни временных ресурсов просто не хватит.
Давая оценку кризиса и состояния российской экономики, Аркадий Дворкович видит его особенность прежде всего в глобальности — он затронул весь мир и все экономики без исключения. Отсюда логичный вывод: выходить из кризиса тоже необходимо совместно, это неизбежность. К сожалению, полного осознания этого в мире пока нет — некоторые считают свои островки островами стабильности, но это до поры до времени. Например, в Австралии — одном из таких «островов» — вдруг пятимиллионный Мельбурн повторно садится на карантин, и стабильность пропадает. Вторая особенность кризиса — непредсказуемость с точки зрения окончания пандемии. Либо будет продолжаться «первая волна», либо стоит ожидать некий период спокойствия, а затем появления «второй волны» — пока это нельзя точно спрогнозировать. Также никто не знает, насколько эффективными будут вакцины, лекарства, находящиеся в стадии разработки. Третья особенность, и это касается конкретного «сегодня», — мы не в полной мере и по-разному осознаем, в какой точке кризиса мы находимся. Оптимисты считают, что мы уже на «дне» кризиса, а некоторые в Европе считают, что мы вообще начали выходить из него, другие полагают, что «дна» мы еще не достигли. В России мы только вступаем в тяжелый период кризиса. Конечно, может быть, это в большей степени сейчас касается малого и среднего бизнеса, который последние три месяца терпел, а постепенно начнет закрываться. Крупные российские компании к концу лета — началу осени могут начать наращивать производство (как это происходит в Европе), но будут очень далеки от докризисных уровней. То есть проблемы станут меньше, но они будут копиться во временном промежутке, а значит, кризис никуда не денется. Во многих отраслях промышленности это может означать уход с рынка отдельных «игроков» и дальнейшую консолидацию, выживание только самых успешных.
Спасительный треугольник
Чтобы преодолеть последствия кризиса, реализовать элементы разработанных правительствами стран антикризисных программ, мировой промышленности необходимо извлечь уроки из уже выявленных за месяцы пандемии уязвимостей и максимально эффективно использовать производственный «треугольник»: люди — станки — программное обеспечение. Особенно в ситуации, когда цифровизация, автоматизация, с одной стороны, и специалисты — с другой, могут поменяться местами. По мнению руководителей крупных промышленных предприятий, люди по-прежнему будут оставаться важной частью производственных инноваций. Они будут управлять этими современными площадками. Присутствие «живого» человека, взаимодействие с ним необходимо. Говоря о «треугольнике», не нужно забывать об IT-безопасности. В цифровом мире должна разрабатываться продукция с применением моделирования, использования «двойников», и во всех этих процессах человек, специалист находится в центре системы — и с точки зрения креативности, и с точки зрения производственной практики. Автоматизация, цифровизация создают лучшие условия труда для человека. Происходит трансформация рабочих мест, трансформация обязанностей, главной из которых постепенно становятся функции контроля, моделирования ситуаций, профилактики. Кстати, в полной мере это можно отнести к многочисленным уязвимостям в мировых системах здравоохранения, выявленных во время пандемии.
Нельзя упустить из виду и такой аспект: последствием этого глобального и, скорее всего, протяженного во времени мирового кризиса станет значительное сужение ресурсной базы разных стран. Если говорить конкретно о России, возникает вопрос: что делать? То ли включать «денежный станок», то ли обращаться к заимствованиям, возможности которых для России могут быть весьма ограничены?.. Каким образом финансовый кризис может сказаться на выполнении уже разработанных и разрабатываемых государственных антикризисных программ?
По мнению российских экспертов, скорее всего, финансовая политика российского государства будет сочетанием различных инструментов. Вряд ли обратятся к решению запустить «станок» — Россия еще обладает собственными резервами, в том числе — потенциалом для внешних заимствований, которые, в случае чего, нужно использовать максимально аккуратно и точечно: прежде всего — для инвестиций в приоритетные антикризисные программы, связанные с технологическим развитием. Делать это нужно скоординированно, не отсекая конкурентных «игроков» отраслевых рынков, готовых к участию в реализации важных для российской экономики приоритетных программ.
Сергей ГОНТАРЕНКО
Цифровизация. Готова ли Россия?
Максим Паршин, заместитель министра цифрового развития, связи и массовых коммуникаций РФ:
«Государственные компании — это значимая часть экономики России. Настолько значимая, что некоторые считают ее ведущей. Сейчас мы прорабатываем механизмы цифровой трансформации этих компаний. Мы проводили опросы, и в результате получили данные, что только у 35 процентов компаний активно ведутся осознанные работы по цифровой трансформации. Примерно половина — 48 процентов — понимают, что это важно, что это необходимо делать, но пока процесс у них системно не запущен. И только у 17 процентов госкомпаний есть четкое понимание, что цифровая трансформация является абсолютным приоритетом и без нее говорить о создании конкурентоспособного бизнеса невозможно.
Есть две проблемы, препятствующие цифровой трансформации. Первая проблема — содержательная: нет внятной методики этого процесса, руководство не понимает, с чего начать и что вообще делать. Вторая проблема — ресурсная: процесс требует затрат. Однако решения уже появляются. Так, министерство подготовило методические рекомендации, документ еще не опубликован, на настоящий момент проходит их апробация на компаниях «РЖД» и «Почта России». Кроме того, с ведущими банками подготовлены меры поддержки, а именно — льготное кредитование комплексных программ цифровой трансформации с лимитом 10 миллиардов рублей, но этот потолок может быть поднят, если мера будет пользоваться спросом.
Каждое новшество имеет плюсы и минусы. И при цифровой трансформации мы должны учитывать риски. Яркий пример: была у вас простая механическая кнопка, вы поставили управление контроллером и рабочую станцию оператора. Сразу же появились внутренние ошибки ПО, появились сбои аппаратного обеспечения, появились такие риски как перехват управления, несанкционированный доступ к полевому уровню — когда калибруют датчики какие-нибудь хакеры. Мы понимаем, что это возможно, и мы должны это предусматривать. И, внедряя основные направления, которые несут производительность, улучшение экономики, важно провести мероприятия, которые хеджируют перечисленные риски. Появляется целый пласт работы, о котором предприятие раньше и не думало. Например, мы должны обеспечить новым комплексам хорошее энергопотребление, охлаждение, физическую защиту, разделение сетей и кибербезопасность и, о чем многие забывают, должны четко проработать и обеспечить резервирование и восстановление — чтобы инциденты на отдельных элементах системы не оказали катастрофического влияния на реальные процессы».