Трудный процесс самолечения

Недавно Комиссия РАН по противодействию фальсификации научных исследований опубликовала доклад под забавным названием «Иностранные хищные журналы в Scopus и WoS: переводной плагиат и российские недобросовестные авторы»

Жулики и бездари в научной сфере, наверное, встречались всегда. Но по мере экстенсивного роста различных отраслей науки и высшего образования, изменений в технологии проведения научных исследований и расширения возможности публикации результатов рамки манипуляции с ними и возможности для злоупотреблений резко расширились.
Научное сообщество уже давно озаботилось плагиатом и разработало средства для противодействия ему. Уличенные в плагиате лишались степеней и званий. Даже студенческие работы сейчас проверяются на антиплагиат, поскольку требуется определенный процент оригинальности текста. Борьба с плагиатом при подготовке диссертаций, по-видимому, дает свои плоды, равно как и разоблачение фальсификации результатов, основанных на подтасованных данных. Но полностью избавиться от подобного «неэтичного» поведения не удалось ни в нашей стране, ни за рубежом.
Указанный доклад отличает то, что научно доказаны и количественно определены масштабы махинаций с публикациями в зарубежных журналах и выявлена, возможно, и не полностью инфраструктура злоупотреблений в этой области. Разумеется, приведенные данные и оценки не окончательные и приблизительно отражают масштабы проблемы. Но они наглядно демонстрируют динамику злоупотреблений и позволяют выявить их причины.

Журналы-хищники и «мусорные» публикации

Пересказывать содержание доклада нет необходимости, поскольку желающие могут познакомиться с полным текстом или самостоятельно найти его в сети, равно как и его краткое изложение и многочисленные комментарии. Поэтому ограничимся лишь аннотацией, которая вполне отражает содержание доклада:
«При анализе 94 зарубежных журналов, включенных в базы данных Web of Science Core Collection или Scopus, обнаружены 174 статьи российских авторов, содержащих плагиат из русскоязычных источников, переведенных автоматически, а также 85 статей с приписным соавторством. В переводном плагиате участвовали более 1100 российских авторов, из них более 30 руководителей российских университетов и их подразделений. Всего в указанных «хищных» журналах опубликовано около 23700 «мусорных» публикаций. Стоимость одной «мусорной» публикации могла доходить до 6000 евро. Девять журналов приняли к публикации заведомо лженаучные статьи, переведенные компьютерными программами, в частности, про «волновую генетику» и «новую хронологию». С учетом премий авторам «мусорных» публикаций ущерб бюджету может превышать миллиард рублей».
Понятие хищных журналов (predatory journal) было введено в 2008 году Джеффри Биллом для журналов, публикующих статьи за деньги в открытом доступе без должного рецензирования. Последняя версия его списка, содержащего данные на 2017 год, включала около 1160 хищнических журнальных издательств (некоторые из них выпускают или выпускали десятки журналов) и дополнительно около 1300 хищнических журналов без привязки к издательствам.
Мы уже привыкли к тому, что среди отечественных журналов есть достаточное количество «мусорных» и что многие журналы жалуются на нехватку действительно значимых с научной точки зрения статей. С другой стороны, растут требования по повышению публикационной активности для научных работников, преподавателей ВУЗов, аспирантов и магистрантов.
Но то, что «мусорные» иностранные журналы индексируются в международных базах данных Web of Science и Scopus, да еще в таких масштабах, большинство узнало впервые.
Резкий рост публикаций российских авторов в иностранных журналах, индексируемых в базах данных Web of Science и Scopus, обозначился, начиная с середины 2010 года. Причиной, по всей видимости, мог послужить указ Президента Российской федерации № 599 «О мерах по реализации государственной политики в области образования и науки» от 7 мая 2012 года, в котором содержались, в том числе, поручения повысить интернационализацию российских вузов:
— «Обеспечить увеличение к 2015 году доли публикаций российских исследователей в общем количестве публикаций в мировых научных журналах, индексируемых в базе данных «Web of Science», до 2,44%»;
— «Обеспечить вхождение к 2020 году не менее пяти российских университетов в первую сотню ведущих мировых университетов согласно мировому рейтингу университетов».
Эти инициативы выразились в изменении критериев оценки вузов и научных организаций и их финансирования. Распоряжением Правительства РФ от 20 декабря 2012 г. № 2433-р «О государственной программе РФ “Развитие науки и технологий”» на достижение этих целей были направлены дополнительные ресурсы, одновременно реальной стала угроза сокращения финансирования и доходов для многих научно-образовательных организаций и отдельных ученых. Спрос рождает предложение: резко возросло количество публикаций российских авторов в иностранных журналах, индексируемых в базах данных Web of Science и Scopus, в том числе и благодаря развитию индустрии посреднических услуг.
За последние восемь лет такие услуги превратились в доходный бизнес — они включают в себя помощь не только в переводе и продвижении статьи в международных журналах, но и в написании текста, покупке соавторства в уже готовой публикации. Судя по рассылаемым по электронной почте спам-сообщениям и объявлениям на сайтах, примерами таких посреднических организаций могут служить фирмы «Международный издатель», СибАК, «Научное обозрение», BIG TIME и так далее. Отдельного упоминания, как указано в обсуждаемом докладе, заслуживает Казанский федеральный университет. В настоящее время Россия по количеству статей в хищных журналах Scopus занимает второе место в мире, уступая только Индии и опережая такие страны как Индонезия (4 место) и Китай (10 место).
«Журналы-хищники», как правило, издаются в развивающихся странах (Индия, Пакистан, Турция, Румыния, Венесуэла, Эквадор, Колумбия и пр.), где академические стандарты не так высоки, как в западных странах. При этом часто их издатели мимикрируют под издательства западных стран, выдавая себя за издания США, Канады и другие.
В докладе приведен перечень 30 российских организаций-лидеров по публикациям в «хищных» журналах. Примечательно, что новосибирские вузы пока не попали в этот список. Кроме того, приведен список авторов с наибольшим числом публикаций в подобных изданиях. Приятно, что большинству моих коллег эти лица неизвестны.
Интересен эксперимент, проведенный авторами доклада (контрольная закупка). Они взяли из «Диссеропедии научных журналов» три статьи, лженаучность которых подтверждена заключениями авторитетных специалистов. Далее тексты статей были автоматически переведены на английский посредством Яндекс Переводчика и в произвольные места были вставлены соответствующие заголовки: Introduction, Methods, Results, Discussion. От имени вымышленных ученых они были разосланы в 25 журналов из списка «хищников». В большинстве журналов рукописи были отвергнуты по формальным признакам, но девять журналов приняли статьи к печати, попросив ту или иную сумму за публикацию — статьи были одобрены вообще без рецензирования или с положительными рецензиями.
Справедливости ради следует отметить, что международные базы данных постоянно выявляют подобные издательства и журналы и исключают их из списка индексируемых. Но публикации остаются в списке трудов авторов, и нет требований по возврату средств, затраченных на публикации и премирование.

Наука: синекура или плацдарм?

Наука как вид деятельности, система организаций и сообщество исследователей выполняет ряд важных общественных функций. Прежде всего, это создание научной картины мира в результате анализа и обобщения фактов, полученных различным образом — в том числе и экспериментальным путем. В отличие от мнений, научные результаты должны быть доказанными определенным образом и не приниматься на веру. Для этого ученые разрабатывают понятийный аппарат и базовые модели, служащие своеобразным плацдармом для дальнейших поисковых исследований.
Другая функция науки состоит в создании основ для принятия решений в самых разных технологических и управленческих областях. Речь идет о так называемой прикладной науке. Ученые и научные коллективы разрабатывают и адаптируют технологии, проводят экологическую экспертизу, разрабатывают аппаратуру, лекарства и протоколы их применения и многое другое. Научные исследования неизбежно совмещаются с процессами обучения и подготовки научных кадров, поскольку только таким образом можно подготовить новых исследователей. Наконец, результаты научных исследований могут использоваться как инструменты в политической и идеологической борьбе. Разумеется, последнее относится, прежде всего, к общественным наукам. Поэтому злоупотребления в науке, начиная от подтасовки результатов и кончая шарлатанством, столь опасны и необходима последовательная борьба с такими явлениями.
Развитие науки и образования в ХХ веке достаточно хорошо описано в науковедческой литературе. Гораздо меньше внимания исследователи, особенно в нашей стране, уделяют изучению проблем мотивации труда ученых и морального климата в исследовательских организациях. Сошлемся на мнение американского военного аналитика, который писал: «Можно безошибочно сказать, что расширение масштабов и широкая государственная поддержка американской науки привели ее к моральному падению и свели с истинного пути. Ученые больше не являются частью изолированного сообщества, где высшей наградой было профессиональное признание ученых коллег. Они присоединились к остальной части общества и признали наши принципы. Должность, жалование и дополнительные льготы вполне заменяют восхищение и одобрение ученого мира. Большая наука воспитала поколение исследователей, которые не хотят «раскачивать лодку». Короче говоря, большая наука превратила исследование из призвания в службу».
Все это было написано более полувека назад и относилось к американской науке, но вполне современно звучит и сегодня. Более того, развитие наднациональных институтов породило еще и международную научную номенклатуру со своей собственной этикой, критериями успеха и пониманием допустимости компромиссов. Причины видятся в:
— экстенсивном росте науки как вида деятельности, что приводит к массовой подготовке кадров и снижению критериев оценки;
— гигантомании, охватившей ученых, занятых в крупнейших проектах или стремящихся к этому;
— внутренней утечке умов, т. е. переходу специалистов из университетов в государственные структуры и корпорации, тесно связанные с государством.
Следует также добавить, что научные организации по мере их роста превратились в иерархически организованные бюрократические структуры, что также создало проблемы для эффективного труда ученых и прогресса науки. Возможно, на указанные негативные процессы оказал влияние рост престижа науки в глазах общественности, особенно после Второй мировой войны: ученые степени и звания стали рассматриваться как предметы роскоши и престижа. Да и сами ученые оставались всего лишь людьми со всеми своими сильными и слабыми сторонами.
Большая наука поставила вопрос оценки эффективности труда ученых и, соответственно, неизмеримо возросших затрат на науку и образование. Это привело к созданию целой отрасли знаний — наукометрии, и большого количества организаций, специализирующихся на оценке трудов научных коллективов и образовательных учреждений, составлении различных рейтингов и так далее. Поскольку критерии и методики оценки известны, результаты подобных исследований через непродолжительное время становятся объектами манипуляций и теряют смысл. Поэтому оценки на основании «объективных» данных дополняют экспертными оценками, что еще более усугубляет проблему.
Немалый ущерб науке и вклад в деградацию морали в научных коллективах причинила практика назначения на научные должности и перевода на преподавательскую работу в области общественных наук отставных чиновников, партийных функционеров и тому подобных лиц, нуждавшихся в синекуре, или в целях «кадрового укрепления ненадежных организаций».
Приоритеты государственной политики хорошо прослеживаются по соотношению заработной платы в различных секторах. В середине 1960-х годов она почти вдвое превышала среднюю по стране, в конце 1970-х
— фактически сравнялась со средней по народному хозяйству, а потом стала отставать. Особенно это было заметно в 1990-е годы и в начале 2000-х. Поэтому неудивительно, что в постсоветский период наблюдалась утечка умов — в зарубежные университеты и исследовательские центры, либо внутренняя — в корпорации и на государственную службу. Параллельно резко возросло число альтернативных исследовательских центров в виде всевозможных фондов и консалтинговых компаний, что привело к очередному этапу утечки умов. В целом отечественная наука потеряла, за небольшим исключением, целое поколение перспективных исследователей.
Но самое главное состоит в том, что если считать занятие наукой видом творчества, то методы управления, более или менее хорошо зарекомендовавшие себя в корпорациях или в государственных структурах, слабо применимы в научных организациях. Научное сообщество должно более эффективно влиять на процессы управления наукой и самоочищения. И, прежде всего, следует восстанавливать институты научной репутации, в значительной мере подорванные формальными критериями наличия степеней, званий и должностей и публикационной активности.
Что касается оценки труда отдельных ученых и коллективов по числу публикаций в рейтинговых журналах, то тут явно нарушена логика. Предполагается, что хорошие ученые публикуют интересные и содержательные статьи, а рейтинг журнала должен зависеть от качества публикуемых статей и списка авторов. Формальный подход поворачивает все с ног на голову: рейтинг журнала определяет качество статей, и достижения ученого и целых коллективов оцениваются по этому рейтингу.

В.И. Клисторин,
профессор НГУ, ведущий научный сотрудник Института экономики и организации промышленного производства СО РАН