Столичный регион и «периферия»: на чаше весов

Азиатская Россия. Этот макрорегион простирается от Урала до Тихого океана, его площадь — почти 13 миллионов км2, это 75 процентов всей территории нашей страны. По размеру Азиатская Россия больше Канады, занимающей второе место в мире. О роли этого огромного пространства, его экономических реалиях размышляет научный сотрудник Института экономики и организации промышленного производства Юрий Ершов

Советский период отличался явно выраженным сдвигом производительных сил в северные и восточные регионы. В итоге за период после переписи 1959 года и до начала 1990-х годов прирост населения азиатской части РСФСР более чем вдвое превысил показатель для европейской — 43,2% против 21,5%. И чем дальше на восток и на север, тем более значимым было это превышение. Но и при такой динамике прироста населения и занятых в экономике, северные и восточные регионы считались трудонедостаточными, а их заселение считалось важнейшим позитивным фактором.

Современный капитализм: эпоха «до» и «после»

Такие тренды считались вполне логичными, главным фактором обеспечения повышенных темпов роста было обилие и относительная дешевизна ценных природных ресурсов. Но не только. Справедливости ради отметим, что не всегда на первом месте была лишь экономика. Значимыми были и стратегические соображения — рассредоточение предприятий ОПК, строительство предприятий-дублеров. Значительная часть экономики севера и востока была дотационной — прежде всего, через механизм высоких закупочных цен на сельхозпродукцию и региональные надбавки к заработной плате.
Первые последствия рыночных реформ привели к ожидаемым результатам: пространственная структура экономики изменилась в пользу регионов — производителей и экспортеров продукции, имеющей спрос на внешнем рынке. Восточные районы в целом увеличили свою долю в суммарном по стране производстве, темпы роста номинальной заработной платы здесь также были более высокими. Даже на Дальнем Востоке: в 1995 году номинальная заработная плата здесь превысила средний по России уровень на 71%.
Позитивные в целом для Азиатской России перемены были почти полностью следствием изменения конъюнктуры цен. И эти успехи были достигнуты за счет увеличения долей ограниченного числа регионов. В Сибири — за счет Тюменской области, Красноярского края, Иркутской и Кемеровской областей, на Дальнем Востоке — полностью за счет Якутии. В итоге к 1995 году доля Азиатской России в суммарном ВРП составила 28,5% (при доле в общей численности населения 21,3%). По отношению к европейской части душевой ВРП здесь составил 147%. Напротив — столичный регион (Москва и Санкт-Петербург, Московская и Ленинградская области) без помощи федерального центра был бы обречен на жалкое существование (в федеральном бюджете даже пришлось ввести такую статью расходов как «Москве — на выполнение функций российской столицы»).
Но период относительного «статистического благополучия» Азиатской России был коротким. Со второй половины 1990-х
началось интенсивное становление институтов современного капитализма, сыгравшее решающую роль в формировании новой пространственной структуры экономики.
Создание вертикально интегрированных корпораций обусловило концентрацию регистрации добавленной стоимости в столичных городах, наиболее удобных для размещения их головных офисов — вначале преимущественно в Москве, позднее — и в Санкт-Петербурге. Скорость и масштабы этой концентрации были настолько велики (доля только Москвы в суммарном ВРП достигла в 2008 году 24,3% против 9,7% в 1995 году), что стали главной причиной сокращения долей в суммарном ВРП большинства субъектов федерации. И рост этой доли никак не был связан с концентрацией здесь производства в традиционном понимании.
И сейчас в московской экономике доля товаров и услуг, производимых «на вывоз», очень мала. Достаточно выйти на улицы Новосибирска — мы увидим белорусские тракторы, автомобили, автобусы, в магазинах можно найти белорусские продукты, одежду и обувь. Найти что-либо московское будет очень затруднительно. А ведь ВРП Москвы раза в три больше белорусского ВВП.
Это объективная особенность современного капитализма, характерная для всей планеты — экономическое благополучие субъектов экономики далеко не всегда обусловлено высокой производительностью труда и передовыми технологиями. И пример России это наглядно подтверждает — огромная межрегиональная дифференциация душевых показателей ВРП имеет место в условиях единообразия образовательных стандартов и использования во всех регионах машин и оборудования примерно одного и того же качества.
На масштабы концентрации добавленной стоимости в столичном регионе сильно повлияло значительное улучшение внешнеэкономической конъюнктуры. На благополучие непосредственных производителей это изменение конъюнктуры могло и не оказывать заметного воздействия, поскольку основные цены не обязаны изменяться адекватно изменению рыночных и, тем более, цен внешнего рынка.
Самая наглядная иллюстрация — Тюменская область в период 2005—2008 годов. При увеличении цены реализации российской нефти и газа за три года с 330 $/т
и 152 $/тыс. куб. м до 663 и 354 соответственно, её доля в суммарном ВРП страны сократилась с 12,3 до 9,2%. Львиную долю эффекта от изменения рыночной конъюнктуры поглотили федеральный центр и головные офисы корпораций.
Современные пропорции распределения итогов экономической деятельности между столичным регионом и «периферией» в основном сформировались в период по 2008 год — тогда доля столичного региона в суммарном ВРП страны достигла максимума — 34,5%, и позднее этот показатель никогда не превышался. Характерно и то, что европейская периферия в период становления современного статуса столичного региона потеряла даже больше, чем азиатская — её доля в суммарном ВРП страны сократилась на 12 процентных пунктов, или в 1,29 раза.
Азиатская Россия потеряла 4,6 п.п. — её доля сократилась в 1,19 раза.

После 2008 года изменение пространственной структуры экономики стало для Азиатской России более позитивным. Ее доля в суммарном ВРП страны к 2018 году выросла на 2,4 п.п. — до 26,3%. Столичный регион потерял 2,3 п.п., европейская периферия — 0,1 п.п. На сопоставимых пространствах, то есть без «крымской прибавки», потери последней еще больше.
Такие изменения выглядят даже удивительными при сопоставлениях с изменениями в структуре населения. За предшествующие 2018 году десять лет население Европейской России увеличилось на 4 млн человек (с учетом Крыма), в том числе столичного региона — на 2,6 млн человек. Прирост же численности населения Азиатской России составил менее 140 тыс. человек
Прямо противоположные тенденции в изменениях пространственных структур ВРП и численности населения после 2008 года обусловили достаточно выразительную «проазиатскую» динамику душевых показателей ВРП.

Производит, но не потребляет

В 2018 году Азиатская Россия в целом почти полностью восстановила то превышение душевых показателей над Европейской Россией, которое имело место в 1995 году. Превышение над показателями европейской периферии стало почти двукратным, заметно уменьшилось и отставание от столичного региона (76% в 2018 году против 59% в 2008 году). Значительно возросла роль Азиатской России в суммарных поступлениях в бюджетную систему (37,9% в 2018 году против 29,2% в 2008 году), а в поступлениях в федеральный бюджет доля Азиатской России составила в 2018 году более 48% (а если учесть и не распределяемые по регионам нефтегазовые доходы, то более половины).
Таким образом, с производственными показателями дела у Азиатской России обстоят сейчас неплохо, несмотря на негативное для нее воздействие действующей системы регистрации итогов экономической деятельности. Намного хуже обстоят дела с показателями потребления и доходами населения.
По главному результирующему показателю — конечному потреблению домохозяйств, никакой позитивной динамики нет. Доля макрозоны в той части конечного потребления, которую статистика распределяет между субъектами федерации, в 2018 году составила всего 18,0% — почти на 2 п.п. меньше, чем в 2008 году, когда доля Азиатской России в суммарном ВРП достигла исторического минимума.
Сильно контрастирующим с показателем участия Азиатской России в формировании доходов бюджетной системы является её доля в суммарных доходах консолидированных бюджетов субъектов федерации — в 2018 году — всего 24,8%. Напротив, доля столичного региона в суммарных поступлениях в бюджетную систему к 2018 года снизилась до 27,9% против 36,2% в 2008 году, но его доля в суммарных доходах консолидированных бюджетов возросла за этот период с 26,1% до 30,8%. Но проблема не только в бюджетах и налогах.
Валовой региональный продукт считается самым главным показателем для региональных экономик, более значимым является показатель валового располагаемого дохода — той части ВРП, которая может быть направлена на нужды населения и субъектов экономической деятельности регионов.
Современный статус Азиатской России в национальной экономике аналогичен статусу российской экономики в мировой. Вследствие интеграции в мировую экономику часть национальных активов была продана зарубежным инвесторам, кроме того, в досанкционный период страна постоянно наращивала заимствования на мировых финансовых рынках.
В итоге Россия стала страной, вынужденной производить больше, чем использовать на внутренние нужды потребления и накопления, то есть иметь большое положительное сальдо внешней торговли товарами и услугами. В 2013 году отрицательное сальдо платежного баланса по статье «доходы от инвестиций», то есть выплаты процентов по зарубежным займам и дивидендов иностранным акционерам, достигло 100 млрд долларов. Позднее, вследствие санкционной политики Запада, сократился и внешний долг, и активность иностранных инвесторов сальдо выплат по статье «доходы от инвестиций» снизилось по абсолютной величине почти в два раза.
Для Азиатской России внешними инвесторами являются не только иностранные, но и большинство отечественных. Поэтому в рамках сложившейся рыночной модели нашей экономики Азиатская Россия вынуждена производить больше, чем использовать на собственные нужды, и этот разрыв относительно более значителен, чем для российской экономики в целом.
И с этим ничего поделать нельзя. Для чего Родина посылала своих сыновей осваивать Сибирь и Дальний Восток? Для блага всей страны, и инвестором была вся страна. А инвестор обязан платить налоги и зарплату, остальное — в его распоряжении. Инвесторы должны быть крупными, таковым гораздо удобнее «сидеть» в Москве или Питере. Поэтому Газпромнефть не вернется в Омск, Роснефть не переедет в Красноярск, Сбербанк не перенесет свой главный офис в Барнаул.
Следует отметить, что положение большинства регионов европейской периферии еще хуже, чем у азиатской. Даже в Центральном федеральном округе. Нефти и газа у них нет, долгота значения не имеет, более мягкий климат большой роли не играет. Так, на начало 2019 года численность населения 13 субъектов федерации Центрального округа была меньше, чем по итогам переписи 1959 (!) года. А в целом по округу за вычетом Москвы и Московской области население за 60 лет сократилось на 3,4 млн человек.
В качестве резюме можно отметить, что особенности статистической регистрации итогов экономической деятельности и вытекающие отсюда различия в наполнении региональных бюджетов — не единственная и не главная причина межрегиональных различий в показателях производства и потребления. Главной причиной, а точнее, первопричиной, являются огромные межотраслевые, межпрофессиональные и междолжностные различия в показателях добавленной стоимости на одного занятого и, соответственно, в показателях их доходов. Могут ли эти различия быть уменьшены и вследствие чего — предмет другого исследования. Региональные душевые показатели производства и показатели производительности труда определяются, в первую очередь, специализацией регионов. Сменить её на более выгодную регионы практически не в состоянии.