В поисках экономического чуда

Технопром-2021 завершил свою работу. В этот раз 3026 оффлайн-участников зарегистрировались на форум, а более 77 тысяч принимали участие в онлайн-формате. Нужно отметить, что тематику форума задавал 2021 год, объявленный в России Годом науки и технологии. Поэтому вопросам науки и технологического развития на форуме было уделено основное внимание

Более 99 мероприятий по семи трекам проведено в рамках деловой программы форума — обсуждалась и стратегическая повестка, представляющая особый интерес для участников. Это трансфер технологий, вопросы кооперации науки и индустрии. На экспозиции выставки Технопрома-2021 были представлены разработки не только новосибирцев, но и представителей других российских регионов. Также состоялись мероприятия в рамках образовательного дня, который уже стал традиционным.

Статус и актуальность

Подводя итоги форума, заместитель губернатора Новосибирской области Ирина Мануйлова обратила внимание на его статусность, которую обеспечило участие в нем председателя оргкомитета Технопрома-2021, вице-премьера российского правительства Дмитрия Чернышенко, а также Министерства науки и высшего образования в лице министра Валерия Фалькова, представителей Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций РФ, Министерства энергетики РФ, Минпросвещения, Министерства экономического развития Российской Федерации — это задало высокую планку проведения дискуссий, повысило «градус» обсуждения ключевых проблем.
«По сути, задача Технопрома — изменить современную науку, используя все возможности цифровой трансформации, — отметила Ирина Мануйлова, — сделать более конкретным процесс целеполагания».
Не менее значимое пленарное заседание — «Технологическая трансформация как основа для перехода к «зеленой» экономике», одна из важных тем которого — это адаптация российской экономики к глобальному энергопереходу и, соответственно, снижению спроса на традиционное топливо на фоне развития альтернативной энергетики. «Ответы на вызовы, с которыми сталкивается мир, наша страна, безусловно, позволяют нам двигаться вперед, — считает Ирина Мануйлова. — Тем более что Технопром — это не форум сам в себе, это и масса сопутствующих мероприятий, которые дополняют его, оттачивая те или иные грани — это и Сибирская венчурная ярмарка, которая проводилась в Новосибирске в 15-й раз, и I-й Форум трансфера технологий, и традиционный Сибирский форум индустрии информационных систем, проведенный в 12-й раз».
Говоря о своем участии в форуме, председатель Фонда «Сколково» Аркадий Дворкович заметил, что «зеленая» повестка востребована аудиторией форума: «Вопрос трансформации экономики и общества к более устойчивому развитию является приоритетным для мира в целом, для большинства стран и для России. Как председатель Фонда «Сколково» я вижу, что наши партнеры и стартапы, которые разрабатывают новые технологии, новые услуги, и те, кто ими пользуется, предъявляют новый спрос на эта тему — фактически она становится доминирующей. Повестка ESG, повестка устойчивого развития становится всё более актуальной».
Одними из ключевых для научного сообщества, и не только нашего региона, прорывных, по своей сути, тем, заявленных на форуме, стали дискуссии, обсуждения на круглых столах «Синхротронные исследования на ЦКП «СКИФ» как звено инновационной цепочки в области зеленых технологий в химической/нефтехимической индустрии и энергетике», «Синхротронный источник «СКИФ» и национальная биологическая безопасность», «Экспериментальные станции на источнике синхротронного излучения: полигон для тестирования новых инженерных материалов и технологий». Комментируя работу секции, глава регионального министерства науки и инновационной политики Алексей Васильев подчеркнул: «Технопром, как и торжественные мероприятия, посвященные началу строительства ЦКП «СКИФ», — это два мероприятия, которые входят в федеральный план Года науки и технологии. «СКИФ», безусловно, является одним из прорывных научно-технологических проектов. Но не только этот проект обсуждался на форуме, обсуждались проекты не только организаций, расположенных на территории Сибирского федерального округа, — активно участвовали федеральные и даже международные эксперты». Алексей Васильев привёл пример, что на представлении одного из проектов, который анонсировался совместно с Росатомом, в качестве онлайн-участника дискуссии выступил американский физик-экспериментатор, лауреат Нобелевской премии по физике 2017 года за экспериментальную регистрацию гравитационных волн Барри Бэриш.
Комментируя одну из ключевых тем — зеленую экономику и реализацию проектов карбоновых полигонов, которая проходит с участием НГУ, ректор Новосибирского государственного университета Михаил Федорук отметил, что не только этой повесткой ограничилось участие НГУ в состоявшемся форуме. «Мы принимали участие с момента закладки «капсулы времени» СКИФа, в которую было заложено послание 22 выпускников НГУ. Одной из основных была и климатическая повестка — в рамках проведения Технопрома в университете был открыт Климатический центр, причем это событие гораздо шире той повестки, которая рассматривалась на форуме в рамках круглого стола по низкоуглеродной экономике, организаторами которого мы были. В рамках программы «Приоритет-2030», которая была запущена министерством науки и высшего образования, НГУ выступил с одним из стратегических проектов «Низкоуглеводная Сибирь» — рассматривались вопросы, связанные и с карбоновыми фермами, и с карбоновыми полигонами, с низкоуглеродным кампусом, к строительству которого мы приступаем, и, конечно, с лесоклиматическими технологиями».

Горизонты лидерства — насколько они далеки?

Основное пленарное заседание — «Цифровая трансформация науки, основанная на данных, как драйвер обеспечения лидерства России в сфере исследований и разработок» — вел непосредственно Дмитрий Чернышенко. Его выступление во многом задало тон форуму «Технопром-2021», основное внимание которого было приковано к обсуждению перспектив России в борьбе за мировое технологическое лидерство.
Вполне закономерен вопрос: а способна ли Россия составить конкуренцию мировым державам за обладание короной «технологического лидера»? Говоря об этом, я не могу не обратиться к мнению, высказанному недавно экспертами Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики». По уровню развития передовых технологий они отнесли Россию к «опаздывающим производителям». И это совершенно обоснованно. Например, доля России в мировом экспорте продукции передового производства в 2002–2018 годах варьировалась в пределах 0,2–0,5 процента, а в мировом импорте — в пределах 0,3–1,6 процента. При этом импорт технологий шел в Россию из развитых стран, а инновационную продукцию страна экспортировала, в основном, на постсоветское пространство.
Основные статьи экспорта продвинутых технологий из России — это аэрокосмическое производство, ядерные технологии и вооружение. Причём, первые два сегмента характеризуются наименьшими темпами роста среди всех рынков передовых производственных технологий, а на вооружения приходится лишь 0,2 процента всего объема таких рынков. Пока это данность. Так возможно ли исправить это положение дел в ближайшие годы, а если «да», то за счет чего?
Государство в лице Дмитрия Чернышенко, отвечая на данный вопрос, драйвером обеспечения лидерства считает цифровую трансформацию науки, основанную на данных. Цифровизация — это та мантра, к которой всё чаще обращаются в последнее время государственные мужи, особенно это активизировалось в связи с пандемией.
Механизм цифровой трансформации — это новая система научно-технологического развития, которую планируется отразить в новой государственной Программе научно-технологического развития (ГПНТР). И на её реализацию предусмотрены серьёзные финансовые средства, сконцентрированные из различных разрозненных программ, связанных с наукой.
Совокупный бюджет ГПНТР — более 1 триллиона рублей. Причем, эта сумма может быть увеличена за счет социально-экономических инициатив, связанных с наукой — их бюджет будет объединен в рамках госпрограммы. «На грядущем Совете по науке, который будет проводить президент предположительно в сентябре, эта программа будет представлена, будут определены так называемые фронтиры — направления усилий».
Говоря об эффективности приложения усилий в разных регионах страны, Дмитрий Чернышенко заметил, что не всегда всё делается в соответствии с приоритетами, обозначенными на государственном уровне. «Иногда деятельность ведется в соответствии с мнением научных руководителей, и не всегда это совпадает с теми форсайтами, которые мы получаем, либо фронтирами, которые определены. Сейчас у нас отработан первый этап ГПНТР предыдущего формата, идет определённый перезапуск, и мы видим огромное количество сущностей на пути попытки скоординировать деятельность, которая эволюционно расфокусировалась по разным направлениям. Под «сущностями» докладчик понимает государственные научные центры (ГНЦ), лидирующие исследовательские центры, научно-образовательные центры. «Мы не просто хотим их синхронизировать — поставлена задача добиться технологического лидерства, и нам не всё равно, как устроен этот ландшафт. Находясь на форуме, мы постоянно говорим: нужно разработчиков на этом уровне готовности познакомить с теми, кто готов масштабировать технологию либо быть технологическими заказчиками, или найти тех, кто готов делать определенные ОКРы по тем направлениям, которые сейчас сосредоточены только в руках одного исполнителя, и мы совершенно не знаем, приведет ли это к результату, на который мы рассчитываем. При этом, конечно, исполнитель говорит: «Мы уникальные, только мы делаем такие разработки», что, конечно, бывает очень редко. Для того чтобы можно было в конкурентной среде обмениваться информацией и наилучшие решения делать достоянием других и передавать на следующий уровень технологической готовности, нужны современные информационные системы».
Спикер, конечно, имеет в виду ту самую цифровизацию. Он, в частности, сообщил, что первым решением, которое принял премьер Михаил Мишустин, стало назначение руководителей по цифровой трансформации во всех федеральных ведомствах: это 63 министерства и агентства — у всех появился заместитель с таким функционалом.
«Поверьте, эти люди являются коренными драйверами изменений, поскольку, прежде всего, они моделируют бизнес-модель под создание продукта или сервиса, под него подводят модель данных и на их основе становятся видны несовершенства либо разрывы, что впоследствии позволяет осознанно принимать управленческие решения». Это, по мнению вице-премьера российского правительства, «краеугольный камень успеха, который мы называем «прозреть»». При этом идеально, считает Дмитрий Чернышенко, если «у вас есть данные, которые вводятся автоматически, а не вбиваются, именно к этому нужно стремиться».

Точки приложения усилий

Какой видится «матрица» системы научно-технологического развития из государственных кабинетов? Её смысл, пояснил вице-премьер, — «расположить основные сущности (читай «институты». — Ред.) и провязать их в зависимости от того, каким образом происходит движение в науке среди разных участников, начиная с самого верхнего уровня — органов управления».
«К сожалению, мы столкнулись с тем, что, в основном, все «сбиваются в кучу» там, где легче, где интереснее или проще отчитываться, но совершенно не выстраиваются цепочки, — заметил докладчик. — Есть корпорации, которые «внутри себя» делают технологию полного цикла, одновременно не далее как сегодня я встретил коллег, талантливых ребят из Екатеринбурга, разработавших установку по выделению кислорода из воздуха, которая очень нужна нашей медицине, особенно в условиях текущей пандемии. Они изо всех сил, практически в гараже, пытаются отработать технологию полного цикла, уже создав прототип этого прибора. Наша же задача — чтобы они занимались тем, что у них лучше всего получается: придумывать, открывать, создавать науку и впоследствии находить тех самых технологических брокеров, которые подобрали бы им заказчика — институт развития, который позволит преодолеть так называемую «долину смерти». Найти инвесторов, которые помогут создать прототипы, чтобы они не опасались, что их интеллектуальная собственность куда-то исчезнет или они не получат достойное вознаграждение за своё изобретение».
Матрица научно-технологического развития, по мнению Чернышенко, призвана упорядочить процесс от этапа идеи до этапа масштабирования, внедрения, и основными элементами, по его определению, помимо самой системы управления, являются «те самые фронтиры, приоритетные научные направления, вокруг которых мы должны сконцентрировать усилия».
Будучи ответственным за цифровую трансформацию при российском правительстве, Дмитрий Чернышенко инициировал исследование соответствия между заявленными в различных научно-технических документах целями и конечными результатами деятельности, которые появились в виде патентов. «Не буду никого шокировать результатами исследования, но соответствие это — минимально. Мы задались вопросом: может быть, это вообще свойственно науке? И сравнили наши результаты с результатами в других странах. К нашему сожалению, там результаты соответствия выше, и выше на порядок. Это говорит о том, что у нас мы видим огромный нереализованный потенциал эффективности. Невероятный потенциал. У нас, с точки зрения численности, возможностей, денег (триллион на ГПНТР), более чем достаточен ресурс для того, чтобы играть лидирующую роль. Но результатов очень мало. В рамках анализа «матрицы» мы должны определить «барьер несовершенства». Иногда мы сами виноваты в том, что в погоне за результатом в метриках наукометрии мы очень быстро «выкладываем» зачатки научных идей, порой незащищенных в виде научных статей, и, по сути, являемся добычей и мишенью для тех, кто эти идеи использует и развивает не в нашей стране, возвращая их нам уже в виде готовых изделий».
Спикер указал на известный существующий в России перекос, когда, в отличие от всего мира, мы имеем своего рода «перевернутую воронку»: 70 процентов инвестиций в науку осуществляется за счет государственного финансирования и только 30 процентов средств вкладывает частный бизнес. Это он объясняет тем, что в нашей стране серьезным, надежным заказчиком является оборонно-промышленный комплекс, и эта система хорошо выстроена. «В «гражданке», к сожалению, не так, им есть чему поучиться у оборонщиков с точки зрения ответственности за разработку конкретного изделия, это было утеряно во время распада Советского Союза. Поэтому основная идея «матрицы» — фокусировка усилий, ресурсов в рамках одного уровня технологической готовности, чтобы обеспечить конкурентную среду и, в то же время, — обмен информацией. Это новелла, которая используется в государственной программе под контролем
Минобрнауки.

«Матрица», настроенная на синергию

«Очевидно, что такая модель не может быть статична, — отметил докладчик. — Поэтому нужен инструмент, который позволит гибко реагировать на возможные изменения, и спираль непрерывного улучшения, основанная на алгоритме «планирование-контроль-реализация-изменение-планирование», должна «прокрутиться» не единожды, прежде чем нас вынесет на траекторию успеха. И ключевым фактором этого является прозрачность, сквозная прослеживаемость этого процесса, возможность получения обратной связи, контроля за целевым использованием вложенных ресурсов, поскольку в единицах институтов есть нормирование, когда то, что идет на оверхэд, дополнительные затраты, можно проследить. И это не фискальный инструмент, это способ убедиться, что научный коллектив, получивший финансирование под конкретную разработку, несет ответственность, а не только решает общие задачи научного учреждения, что зачастую происходит».
На данный момент «матрица» ГПНТР представляет собой достаточно «разноцветный» ландшафт, представленный 300 тысячами исследователей из четырех тысяч организаций, связи между которыми, по задумке разработчиков госпрограммы технологического лидерства, должны будут выстроиться в эффективную стройную цепочку. Первый подход — Push, при котором технология «проталкивается» через все уровни технологической готовности и впоследствии масштабируется в рынок. Вторая стратегия — Pull ( вытягивание), когда технологическим заказчиком является национальная инновационная система, состоящая из трех основополагающих столпов (наука-образование-технологический заказчик). Объединяясь, они создают заказ для отрасли, и отрасль, в итоге, получает искомый результат.
Говоря о необходимости цифровой трансформации в сфере исследований, Дмитрий Чернышенко подчеркнул, что качество управления (а это ключевая тема) должно быть обеспечено за счет управления данными. «Пока же цифровизация научных разработок, прослеживаемость научных программ находится у нас на зачаточном уровне, — заметил вице-премьер. — Сегодня крайне сложно найти сопоставимые проекты, правильно их индексировать, правильно ими воспользоваться».
Нужно сказать, что цифровая трансформация затрагивает не только управление. За счет цифровизации предполагается получать ускорение для исследований за счет многих технологий — удаленный доступ к научным установкам, создание «цифровых двойников», цифровые эксперименты на них — всё это коренным образом должно изменить подход к научным исследованиям. Например, специалисты Росатома являются сегодня пионерами в создании технологии «цифровых двойников» и их использовании, в том числе — относительно уже имеющихся военных разработок. Их можно тонко настроить таким образом, чтобы сохранить данные, представляющие предмет государственной тайны, и, в то же время, использовать информацию для создания продукции гражданского назначения. «Мы знаем, что зарубежные коллеги активно используют эти возможности в своей исследовательской деятельности, — отметил Дмитрий Чернышенко, — и мы должны соответствовать этому тренду».
В качестве инструмента цифровизации вице-премьер упомянул использование дата-хабов (то есть слой, обеспечивающий интеграцию, обработку и управление данными), сервисы, дающие возможность «бесшовного» обмена информацией, это должно подтолкнуть процесс кооперации между учеными и научными организациями. В качестве примера можно сказать об EOSC — европейском облаке открытой науки — амбициозном проекте по созданию интерактивного хранилища данных — результатов научных исследований, финансируемых из государственного бюджета, которые будут доступны каждому исследователю для многократного использования. В этом случае использование цифровых технологий и новых инструментов для совместной работы с данными и услугами делает науку по-настоящему открытой, причем не только для профессионалов, но и для любителей. В этом проекте участвует порядка 50 стран, исследователям предоставляется набор из 49 открытых сервисов для хранения, управления, анализа. В Евросоюзе действует географически распределенная устойчивая сеть, которая обеспечивает функционирование инфраструктуры множества научных организаций ЕС, основная идея которого — усиление взаимодействия исследователей, которые бы могли эффективно вести разработки, получая доступ к информации. Сетью пользуются более 20 международных научных организаций, в том числе и тех, которые сами создают свои наборы данных. В США действует проект, открывший для пользователей более 800 тысяч дата-сетов с разнообразными данными о земле, об окружающей среде, он также активно развивает подходы по управлению научными данными. Пока подобных проектов, к сожалению, нет в России. А они могли бы быть очень востребованными, учитывая научный потенциал нашей страны и потребность в такого рода информационном обмене.
«Возможности современных вычислительных мощностей и математических методов позволят исследователям моделировать эксперименты, сокращать издержки и увеличивать скорость — это то, что нужно нам сейчас, — подчеркнул Дмитрий Чернышенко. — Нам нужно кратно увеличивать скорость разработок. Пока же в странах, с которыми Россия конкурирует за технологическое лидерство, цикл и время внедрения разработок существенно короче. При этом системы сквозной прослеживаемости позволяют исключить дублирование научных тем и видеть аномалии, вычислять фейковых ученых, псевдоученых или так называемых «грантоедов».
В этом плане большие возможности в перспективе даст запуск «СКИФа» — понятно, что для его функциональности будут необходимы и мощнейшие компьютеры, и вместительные облачные хранилища, которые ориентировочно в конце 2023 года уже начнут создавать большие потоки данных. «СКИФ» должен будет создавать свой дата-хаб, который станет источником данных, доступных для широкого круга исследователей.

Вопросы остаются

Говоря об инфраструктуре ГПНТР, вице-премьер упомянул определенные заделы в части различных исследовательских сервисов — это, например, доступ к единой сервисной платформе, профили исследователей, есть возможности совместных исследований, связи с реальным сектором экономики. Будут развиваться вычислительные мощности — для этого закладываются серьезные средства. Уже существует национальная исследовательская компьютерная сеть — планируется её серьёзный анализ и ревизия на соответствие требованиям современной науки. На сегодня 150 организаций высшего образования и науки в 34 субъектах страны подключены к 16 суперкомпьютерным центрам.
Ключевой вопрос на сегодня — как добиться синергетического эффекта и максимально эффективно выполнить государственную задачу, сформулированную как борьба за мировое технологическое лидерство. Достижимо ли это и поможет ли этому цифровая трансформация и средства, выделенные на реализацию госпрограммы научно-технологического развития?
Пока к лидерам глобального производства, то есть странам, наиболее активно экспортирующим и импортирующим производственные технологии, относят Германию, Нидерланды, Швейцарию, Бельгию, Чехию, Венгрию и даже Вьетнам, добившийся значимых успехов по включению в глобальное производство в сфере электроники и оптоэлектроники.
Ряд стран, в том числе Россия, Бразилия, Индия, ЮАР, Австралия, Норвегия, Аргентина, Казахстан и другие отнесены к «опаздывающим производителям», относительно слабо вовлеченным в производство продукции на основе перспективных технологий.
Вопрос на данный момент стоит кардинально: либо Россия останется в этой малоперспективной группе стран, либо сумеет (в том числе и при помощи ГПНТР) переместиться в группу догоняющих, это на данный момент Польша, Румыния, Словакия, Таиланд, Филиппины, Мексика, ОАЭ и Китай — это страны, интенсивно использующие производственные технологии для собственных нужд. Для этого может потребоваться экономическое чудо.

Сергей ГОНТАРЕНКО