Не доверяй, но проверяй

Дэвид Кард, Джошуа Ангрист и Гвидо Имбенс

О нобелевской премии по экономике 2021 года и её близости к нашим проблемам

В этом году Нобелевскую премию по экономике получили три профессора из США. Само по себе это не удивительно, вероятность американскому экономисту стать нобелевским лауреатом втрое больше, чем гражданину другой страны. Не отличается оригинальностью и список вузов, в которых эти три профессора (Дэвид Кард, Джошуа Ангрист и Гвидо Имбенс) преподают: в Калифорнийском университете (Беркли), Массачусетском технологическом институте и Стэнфордском университете. Ничего нового
Несмотря на удачное гражданство и знаменитые университеты этих лауреатов, никто не рассматривал их как возможных кандидатов на получение Нобелевской премии по экономике. Потому тематика их исследований может обрадовать всех, кто надеется найти нечто новое, оригинальное и полезное для современной экономической науки.
В обоснование своего решения Нобелевский комитет отметил следующее: «Они доказали, что естественные эксперименты способны дать ответ на вопросы, занимающие центральное место в жизни общества, например, о том, как влияют на рынок труда размер минимальной зарплаты или масштаб иммиграции». И ещё: «Благодаря им роль эмпирических исследований в экономической науке претерпела революционные изменения. Их работы радикально изменили подход ученых к поиску ответов на эмпирические вопросы на основе данных естественных и полевых экспериментов».
Во время пандемии коронавируса стали более очевидными дефекты принятия решений на всех уровнях. Как оказалось, значительная их часть основывается на заблуждениях, которые устойчиво закрепились в сознании многих людей, но никогда не были подтверждены исследованиями реального положения дел.
Лауреаты заслужили премию тем, что им удалось с помощью статистических исследований и экспериментов доказать несостоятельность тех исходных позиций, на основании которых принимались и принимаются очень важные решения для развития экономики отдельных стран и регионов и даже для мировой экономики в целом. И этот управленческий дефект существовал задолго до появления коронавируса — пандемия лишь обнажила его, сделала более видимым. Точно так же решения принимались в отношении других, менее радикальных явлений в экономике и повседневной жизни.
Приведу пример из близкой реальности. В Новосибирске (если бы только в нём) принимается решение о локдауне. Многие организации переходят на удалённую работу. Падает поток пассажиров метро, которое начинает нести убытки. Для того чтобы их сократить, уменьшается количество поездов. В результате пассажиры едут на работу в тесноте, ни о какой социальной дистанции не может идти речь, вероятность заражения возрастает. Хотели как лучше — получилось наоборот.
Подобные мерам, которыми якобы сдерживается распространение коронавируса, ранее принимались решения во всех странах мира в отношении повышения уровня жизни, ограничения цен и тарифов, во многих других сферах. Лауреаты показали дефекты такого следования заблуждениям во многих исследованиях, из которых наиболее известными (в связи с привлечением к ним внимания благодаря лауреатам) сейчас становятся два.
Первый касается минимального размера оплаты труда (МРОТ). Во многих странах мира повышение МРОТ связывают с последующим ростом средней зарплаты и в целом доходов населения. Идею минимальной заработной платы одобряют и Международный валютный фонд, и Организация экономического сотрудничества и развития.
Одним из способов повышения жизненного уровня рассматривается МРОТ и в нашей стране. Минимальный размер оплаты труда (МРОТ) в 2022 году в России превысит 13,6 тысячи рублей, сообщил премьер-министр Михаил Мишустин в ходе заседания правительства. По его словам, за счет этого увеличится зарплата почти трех миллионов человек. Наш премьер-министр выразился очень корректно: повышение МРОТ увеличит зарплату именно части работников, а не среднюю по стране.
Лауреаты по данным статистики и экспериментально показали, что нет ни ожидаемого повышения зарплат, ни увольнений малооплачиваемых.
В основе сохранения уровня (а иногда и снижения) средней заработной платы после повышения МРОТ, а также воспрепятствование увольнениям лежит тот же механизм, что и в росте числа заражений после объявления локдауна. В мерах повышения МРОТ игнорируются действия других участников экономической деятельности. Кажется, что сверху отдан приказ, и все взяли под козырёк. Но это не так. Те субъекты, интересы которых затрагиваются, принимают собственные решения.
В случае с локдауном — это транспортные компании, в случае с МРОТ — это работодатели. Повышение МРОТ для них означает повышение налоговой нагрузки. Чтобы компенсировать его, они вынуждены сдерживать (редко когда снижать) зарплату высококвалифицированным сотрудникам, оплата труда которых существенно выше МРОТ. Если бы отсутствовала мобильность на рынке труда, повышение МРОТ почти не оказывало бы влияния на средние зарплаты и на доходы населения в целом. Но предприниматель этим повышением ставится в такие условия, что новых сотрудников он вынужден принимать на более низкие ставки, чем практиковал до сих пор.

Эксперимент увиденный

Основную часть экономических экспериментов в стиле лауреатов премии 2021 года составляют ситуации, в которых они увидели эксперимент, тогда как большинство воспринимали это явление попросту как естественный ход событий.
В 1994 году Дэвид Кард и Алан Крюгер описали естественный (то есть сам собой получившийся) эксперимент, когда в штате Нью-Джерси минимальная заработная плата была повышена до самой высокой в США, а в соседнем штате Пенсильвания она осталась неизменной. Они обследовали 400 ресторанов быстрого питания в соседних графствах двух штатов. В сфере фастфуд работает много тех, кто получает низкую заработную плату. Они выявили, что никакого сокращения персонала не произошло, почасовая ставка увеличилась, но сократилось число отрабатываемых работником часов.
В основе исследований лауреатов лежат методы естественных экспериментов. Такой эксперимент сложился сам собой в силу некоторых внешних обстоятельств. Подобно тому как на границе двух штатов США прошёл исследованный лауреатами эксперимент с МРОТ, на границе Новосибирской и Кемеровской областей идёт сейчас «естественный» эксперимент, в котором зарплата учителей в близко расположенных селах разных субъектов РФ может резко отличаться в пользу кемеровчан. Очень хочется, чтобы хоть кто-нибудь заинтересовался бы результатами этого эксперимента, задавшись вопросом — как разница в оплате влияет на квалификацию педагогов и качество обучения.
Вторая насущная проблема, которую исследователи изучали с помощью экспериментов, — влияние трудовых мигрантов на рынок труда. В принятии решений относительно трудовой миграции господствует представление, что иммигранты отрицательно влияют на рынок труда, отбирают заработки у местных работников. Экспериментально лауреаты доказали, что это не так.
Иммигранты образуют свой особый рынок труда, их взаимоотношения с работодателями краткосрочны, тогда как у местных они длительные. Есть масса и прочих отличий в их взаимоотношениях.
В советское время строительство на селе вели многие приезжие бригады, среди них было много бригад из Чечни и Армении. Я как-то долго беседовал с председателем одного из колхозов Новосибирской области на тот предмет, что нужно было бы давать заработать односельчанам, а не приезжим. Мне подробно объяснили, что приезжие работают с утра до вечера, а местные так не могут, что местные живут здесь, а те только зарабатывают, что с приезжими рассчитался, и они уехали, а местные будут потом месяцами приходить и выяснять отношения, почему ты его соседу заплатил больше. Пример этот вполне согласуется с результатами экспериментов, которые проводили лауреаты Нобелевской премии 2021 года. Иммигранты формируют свой рынок труда, который имеет слабое отношение к уже сложившемуся до них рынку. Единственное негативное последствие касается взаимоотношений между самими трудовыми мигрантами. Те, кто приезжает позднее, ухудшает условия труда и оплаты у приехавших ранее.
По представлениям некоторых исследователей, лауреаты премии 2021 года «превратили реальный мир в лабораторию». Это, конечно, преувеличение, но определенный смысл в таких высказываниях есть.
В 2009 году Институтом экономики и организации промышленного производства СО РАН была издана моя книга, в которой экспериментальные методы применялись не в экономике труда, а в сфере потребительского спроса. Новизна этих экспериментов была чисто российской, за рубежом подобные эксперименты уже были обычным делом. Мы изменяли в супермаркетах освещение, стандарты выкладки товаров, цветовые решения.
Но самые удивительные эксперименты были с запахами. Во всем мире предновогодние продажи увеличиваются, если покупатель чувствует запах корицы, который у них ассоциируется с рождественским пирогом. В Новосибирске этот запах даже снижает продажи, а их увеличение идет только вместе с запахами хвои и мандаринов. Интересно, что в Европе такой запах не работает, если среди покупателей мало выходцев из России.
В Новосибирске запах свежемолотого кофе почти не увеличивает продажи кофе, как это происходит и в Москве, и во многих зарубежных странах. Только запах капучино воздействует на ассоциации покупателей с будущим удовольствием. Чаще приходится использовать для этого не зёрна кофе, а запах быстрорастворимого кофе с молоком, напоминающий запах капучино из банки или пакетика. Существует целая индустрия запахов для розничных продаж. В списке компании из ФРГ, которая поставляла нам источники запахов, их было 3500.
Эксперименты в розничных продажах продовольствия за рубежом (а в США в особенности) были той средой, в которой работали лауреаты Нобелевской премии 2021 года. Для них продвижение в исследования рынка труда сопровождалось надёжным методическим тылом.

У каждого — свой интерес

Эксперименты, которые проводили лауреаты 2021 года, существенно отличались от рутины изучения потребительского спроса, более близкой к стандартным лабораторным опытам. В экспериментах лауреатов появлялись новые действующие лица, выявление которых было результатом эксперимента, а не условием его проведения.
Так, в естественных экспериментах с минимальной оплатой труда появляются работодатели. В экспериментах вокруг налоговых реформ появляются неплательщики налогов. Как и многие предыдущие лауреаты-экономисты, Д. Кард, Дж. Ангрист и Г. Имбенс видят во всех экономических процессах взаимодействие, игру. Никто и никогда не исполняет в точности предписания, спускаемые сверху. Лауреаты премии 1996 года У. Викри, Дж. Миррлис трактовали налоговую систему как игру между государством и налогоплательщиком. Лауреат премии 2014 года Ж.Тироль плановую экономику описывал как рыночные игры между разными уровнями управления: я тебе вниз — напряжённый план, а ты мне наверх — липовые цифры и передовика производства.
И Нобелевская премия по экономике 2021 года также развивает подход к экономике как к непрерывной игре многих участников, где у каждого свои собственные интересы. Отдавая указания и принимая управленческие решения, нельзя полагать, что они отсутствуют, или то, что их можно не учитывать.

Юрий Воронов