«Новая реальность» и глобальные прорывы
Год завершен, и настало время подводить итоги. Как их оценивают члены редакционного совета нашего журнала? В формате блиц-интервью мы задали им два важных, с нашей точки зрения, вопроса:
1. Почти два года мы живем в условиях так называемой «новой реальности». Как, по вашей оценке, изменилась страна?
2. Многие говорят: чтобы что-то изменить к лучшему, России необходим глобальный прорыв. В какой сфере он возможен, что необходимо изменить — политику, экономику, идеологию, сознание, подход?
Президент Новосибирского банковского клуба Владимир Женов:
1. «Новая реальность для России, к сожалению, хорошо забытая старая. Я имею в виду, в том числе, и военные годы. На мой взгляд, россияне очень стойки ко всем внешним и внутренним угрозам. Жизнь научила нас выживать и показывает, что «не так страшен Ковид, как его малюют». Страна, конечно, изменилась. В первую очередь, наши психология и ментальность. Мы сплотились перед лицом вирусных угроз, а вера в медицину и здравоохранение окрепла. Убедились, сколько резервов у нашего бюджета и у нашей экономики. Мало того, по результатам опросов 53 процента жителей Сибири считают 2021 год не хуже, чем 2020-й, и удачным для себя. Но в очередной раз обнаружились зияющие проблемы в развитии регионов, в экологии, промышленной безопасности. Во многих регионах смертность превышает рождаемость. И в целом, к сожалению, по моему мнению, снизилась вера в демократию.
2. «Еще А.И. Солженицын выдвинул национальную идею «сбережения народа». Наконец-то руководство страны начало задумываться об этом и начало спускаться от глобальных национальных проектов до обычного Человека, начало определять качество жизни и человеческий капитал. Моя мечта — чтобы в России, как в некоторых странах, был введен индекс счастья, состоящий из простых, понятных каждому категорий: рождаемость, жилье, питание, образование, медицина, стабильная понятная пенсионная система, экология. А сегодня, увы, реальные доходы населения стремительно снижаются, растет галопирующая инфляция. К примеру, НСО нет в 20-ке рейтинга Качества жизни за 2021 год, составленном АСИ. И, в то же время, НСО попала в 10-ку самых позитивных жителей по доброжелательности и эмоциям, а также в список субъектов РФ, из которых жители не хотят уезжать».
Председатель правления Делового клуба руководителей «Содружество-Эффективность-Развитие» Валерий Эдвабник:
1. «Новая реальность» для реального сектора экономики: ТОТАЛЬНЫЙ контроль всей деятельности — особенно для предприятий Ростеха — и никакой реальной помощи в развитии научно-производственной базы: забота о будущем сопряжена с расходами, а вышестоящему руководству Госкорпораций интересна ТОЛЬКО получаемая ими прибыль.
2. «Изменить нужно мышление руководителей, причём, менять надо СВЕРХУ донизу (ни в коем случае не наоборот!), а значит, нужно привлекать ПРОФЕССИОНАЛОВ, а не деляг и всяческих протеже. Суть нынешнего времени — всюду ВОИНСТВУЮЩИЙ непрофессионализм!»
Ведущий научный сотрудник ИЭиОПП СО РАН Юрий Воронов:
1. «Экономика страны продолжает разрушаться, слой технических специалистов стирается. И теперь сложно восстановить прикладную науку и разработку технических инноваций. Коронавирус оказался хорошим способом отвлечения внимания от важнейших проблем экономического развития страны. Власть потеряла ориентиры и предлагает меры, граничащие с безумием».
2. «Категорически необходимо восстановление доверия к власти. Без этого страна фактически не существует. Для этого должны быть посажены все, кто числится приближёнными к власти олигархами, а также эмигрировавшие бывшие государственные деятели типа Сердюкова и прочих. Имущество их должно быть конфисковано, а родственники и наследники поставлены в ситуацию временно освобожденных. Должна быть стерта память о Ельцине и Горбачеве, которых следует сначала уравнять с Чикатило, о котором неприлично говорить».
Ведущий эксперт административного отдела территориального органа Федеральной службы государственной статистики по НСО Александр Кисельников:
1. «Понятие «реальность» в этом случае звучит точно, сказать «нормальность» было бы неправильным. Этот процесс — динамический, его можно сравнить с сосудом, из которого вытекает жидкость. В одной из своих статей я уже писал, что будто сказочный гном сидит, дергает за цепочку и с журчанием сливает нашу бедную Россию».
2. «Если говорить о рывке, то у нас всё похоже на решето, «рывки» напоминают пробитие очередного дна. В январе прошлого года в Манеже внезапно состоялось внеплановое обращение Путина к федеральному собранию — обычно оно проходит в марте. Были высказаны мысли, что, во-первых, хорошо бы нам обновить конституцию, а во-вторых, собрать вторую «Ялту». Насчет Ялты это вообще удивительно: огромная команда готовит президенту подобные тезисы. Прежде всего, Китай, например, не участвовал в Ялте. К тому же, со страной с экономикой, занимающей в районе 13 места, серьёзно садиться за стол переговоров никто не будет. Затем была попытка обсуждение конституции назначить на 22 апреля, обсуждалась даже идея, что этот день будет объявлен выходным. Это показалось странным даже нашим оппонентам — всё же это дата рождения великого Ленина, к тому же — 150-летний юбилей… После раздумий дату перенесли. Затем последовал запрет на проведение военного парада Победы 9 мая в силу ковидных ограничений, причем, оказалось, что 9-го нельзя, а вот 12-го (именно с этого дня был прекращён локдаун в Москве, хотя смертность росла) — можно… Парад Победы разрешили провести только
24 июня, хотя, по моему разумению, проводить настоящий Парад Победы имел право только Сталин. За тысячу с лишним лет вышел запрет на посещение церкви в Пасху, ослушалось всего несколько регионов, в частности, например, Мурманская, Волгоградская области. Сейчас это не запрещено, хотя заражаемость ковидом минимум в четыре-пять раз больше. В этом я вижу полную деморализацию и неадекватную оценку ситуации действующей властью. «Коронобесие» началось 11 марта. Закрыт Петербургский форум, отменена Олимпиада, G-20. Что произошло с точки зрения экономики? Примерно в начале противовирусной кампании была совершена, с моей точки зрения, афера по продаже Сбербанка. Порядка 2,3 трлн рублей из одного кармана (Минфин) переложили в другой (Центробанк), оставив во главе всё того же Грефа. В результате исчезло порядка 30 процентов Фонда национального благосостояния. Около 1,2 триллиона освоили в ходе борьбы с ковидом на медицинские мероприятия: строительство ковидных госпиталей, закупку специального оборудования. Еще более одного триллиона рублей было потрачено на компенсации пострадавшим от локдауна и ограничительных мер предприятиям, организациям и населению. То есть, по экономике был нанесен колоссальный удар. При этом олигархат пополнил свои карманы: на первом месте — Михельсон с «Новотэком», «потяжелевшим» на шесть миллиардов долларов. В переводе на рубли именно такая сумма выделяется в год на всё отечественное здравоохранение. По итогам беседы Путина с Байденом 35 представителям олигархата отменили санкции и разрешили получение визы и посещение своей недвижимости, и доступ до своих счетов за границей. На этом фоне — о каком рывке и в какой сфере может идти речь? Резюмируя, я хочу сказать, что ситуация очень критическая, а главный прорыв, который можно и нужно сделать, связан с действующей властью. Как говорил В.И. Ленин, «самым главным вопросом … является вопрос о государственной власти». В действующей сегодня системе координат с 1991 года мы являемся, по сути, образованием, лишенным суверенитета, которому этот суверенитет показывают только по телевизору. Мы должны соскочить с убийственной траектории, которая ведёт нас к краху. Это означает необходимость полного изменения власти и управления, и речь даже не о персоналиях».
Президент МАРП Сергей Карпекин:
1. «Для меня эти два года были совершенно необычными, никогда до этого не приходилось жить в условиях эпидемии. Когда об этом было сказано впервые, в эпидемию не верилось, казалось, что, если что-то и есть, это закончится быстро. Затем было ощущение, что, когда мы привьем тех, кто не переболел, всё пройдет. Но… время идёт, а проблема не снимается и даже всё более усугубляется, и, если кто-то еще продолжает не верить, что это действительно эпидемия… Наверное, у каждого кто-то из близких, знакомых переболел, умер. Невозможность справиться с этой ситуацией, ожидание четвертой, пятой, шестой и т. д. волн приводит к тому, что люди начинают дезориентироваться, не знают, как им жить, как себя вести. Особенно это отражается на малом бизнесе, рестораторы вообще решили, что из них сделали неких агнцев для принесения в жертву. Есть, конечно, отрасли, где ситуация получше, есть и те, кто наживается на эпидемии».
2. «Я подметил такую тенденцию, такой посыл, что чем ситуация хуже, тем мы крепче. Я говорю, в этом случае, о промышленности, хотя государство создало все предпосылки, условия для того, чтобы роста в сфере производства не было. Мы говорим, просим сделать всё для того, чтобы наша промышленность «рванула», но ничего не делается, и деньги продолжают где-то лежать, тратятся, но только не на рост экономики, не на развитие реального сектора. И, тем не менее, мы видим, что предприятия в большинстве работают, а этот год показал, что порой не просто работают, но и улучшают свои показатели, что выглядит, наверное, немного даже странно. Когда спрашиваю, как сложился год, какие результаты, отвечают: «на 30 процентов прирастем», «на 20 прирастём». Понятно, что этот рост — во многом за счет роста цен, но, тем не менее, вопреки. Я думаю, западные развитые страны при таком подходе к управлению экономикой давно бы… У нас же продолжают работать, и это радует. Я считаю, смена государственной стратегии управления — идея, конечно, хорошая, но пока мы привыкли работать в той реальности, которую имеем. В ближайшей перспективе я не вижу возможности смены этого курса цивилизованным путём. С другой стороны, я вижу, как люди работают, как они обеспечивают целостность своей системы, жесткость, стабильность. Нам нужно пытаться адаптироваться и в этих условиях развиваться. Прорыв, если он возможен, здесь, в Сибири, я вижу в развитии промышленного сектора. Не получится из нас какого-то Шелкового пути — да, мы хаб, через нас многое что идет, но недостаточно развитый, мне представляется, хаб. Никакой рекреационной территории и в помине здесь не будет — сюда ссылали не для того, чтобы люди отдыхали на теплых водах и поправляли своё здоровье. У Сибири остаётся два пути для прорыва: природные ресурсы, богатства и промышленный потенциал, и я вижу две задачи: дать экономике средства на развитие, которые есть у государства, и возможность доступа к передовым мировым технологиям, которой мы лишены из-за действующих в отношении России санкций».
Ведущий научный сотрудник ИЭиОПП СО РАН Владимир Клисторин:
«В уходящем году одним из самых сильных впечатлений, которое я получил, стала книга Ли Куан Ю «Из третьего мира — в первый. История Сингапура (1965—2000)». Почти на каждой странице автор говорит, что деньги, капитал, технологии — это всё либо несущественно, либо дело наживное. Главное — это люди, подбор кадров, обучение, переобучение, отсев кадров. У Ли Куан Ю есть несколько маленьких замечаний, которые для меня были удивительны. Первое: он разговаривал с премьер-министром Индонезии и в порядке комплимента сказал: «У вас удивительная страна — большая территория, плодородные земли, изумительный климат, много природных ресурсов, Бог вас любит». На что тот ответил: «Да, Бог нас любит. Мы не любим себя». Эпизод про Россию: в 1987 году в Сингапур приехал председатель Совета министров СССР Николай Иванович Рыжков и среди прочего попросил кредит в 50 млн долларов для закупки продовольствия и электротехнических товаров. Ли Куан Ю пишет: «После этого я понял, что Советского Союза уже нет». Если у крошечного Сингапура он просит 50 миллионов, это значит, что все остальные потенциальные заёмщики ему отказывают. Если же пытаться закончить на позитивной ноте, то я думаю, что в стране, в Сибири сохранился интеллектуальный потенциал, сохранились люди, пусть иногда некоторые и не на том месте, а их места занимают менее достойные. Однажды меня всерьез спросили: закончилась ли экономическая наука в Институте экономики и организации промышленного производства? Я сказал, что пока там будет хотя бы пять-шесть серьезных экономистов, эта организация небезнадежна. Поэтому самое главное и принципиально важное — это люди. Самое плохое, что с нами происходит — деградация системы образования. Всё остальное можно пережить. На что мы, в России, можем надеяться? На то, что появятся такие задачи, для решения которых нужно будет подыскивать кадры. Потому что иногда приходит осознание, что конкретно с этими имеющимися специалистами решить прорывную задачу просто невозможно. Нужны способности, мозги, благоприобретенные навыки, опыт».
Заведующий лабораторией анализа и моделирования экономических процессов ИЭиОПП СО РАН Виктор Суслов:
1. «Касаясь вопроса о «новой реальности». Этот термин, насколько я помню, в своё время придуман Алексеем Кудриным для того, чтобы оправдать бездеятельность и безрезультативность экономического блока правительства. Эта «новая реальность» состоит в том, что полтора-два процента годового прироста ВВП — это очень даже хорошо… Поразительно, как руководящие органы позволяют вводить в заблуждение граждан страны, отстающей в самом лучшем случае на десятки процентов по ключевым экономическим показателям от достигнутого в мире уровня. В частности, по доле затрат на науку Россия находится в самом хвосте развитых стран, а по уровню заработной платы нашего российского профессора, доктора наук можно сравнить с уборщицей где-нибудь в «Газпроме». Этому есть причины. Статистически установлено, что чем дольше страной управляет одна команда, тем ниже темп её экономического развития. По моим расчетам, для современной России этот эффект выражается в минус двух-трех процентных пункта годового прироста. Хотя надо отдать должное команде нынешнего президента: «поляну» вокруг себя они «зачистили» весьма основательно. При этом мир изобилует примерами успешной экономической политики практически «на ровном месте» — Япония, Китай, некоторые страны Юго-Восточной Азии. По-моему, есть две причины отсутствия положительной динамики в экономике России — обе они рукотворны. Первая причина — монополизация. Более половины нашей экономики находится в руках крупных компаний. Их владельцы, олигархи, не заинтересованы в экономическом росте, им важно сохранить в своих руках нажитое. Именно в Азиатской России власть олигархов особенно сильна. И второе — деюридизация и криминализация. Потенциальные источники роста, перспективные компании, подняв голову, сразу оказываются объектами атак и захвата собственности со стороны как криминальной сферы, так и недобросовестных представителей правоохранительных органов. Существует множество предложений по переводу нашей налоговой системы из чисто фискальной области в область, стимулирующую экономический рост. Например, можно увеличить налоговую ставку на прибыль, не используемую на инвестиции, до 80-90 процентов. Одновременно «обложить» инвестируемую прибыль — отрицательным налогом с высокой отрицательной ставкой для инвестиций, особенно основанных на достижениях отечественной науки. Думаю, было бы интересно задать нашему бизнесу вопрос: что нужно сделать экономическому блоку правительства, чтобы реально стимулировать экономический рост в нашей стране?»
2. «Глобальный прорыв, конечно, нужен нашей экономике. Но для этого необходима совсем иная экономическая политика, нацеленная на демонополизацию. И декриминализацию страны. Нынешнее отношение власти к Азиатской России, по моему мнению, неизбежно приведёт к потере этой части нашего государства в пользу Китая, Японии, США и, может быть, даже Южной Кореи. Это может стать совсем недалёкой перспективой».
Наталья Зырянова — начальник Управления экономики и финансов министерства промышленности, торговли и развития предпринимательства Новосибирской области:
1. «Если говорить о «новой» либо любой другой реальности, то за последние несколько лет никаких глобальных изменений законодательства, кроме внесения поправок в Конституцию, не произошло. Это, конечно же, касается и ожидаемых изменений налогового законодательства, особенно — для малого и среднего предпринимательства. То, что мы живём в условиях пандемии, мне кажется, разделило наше общество, людей, личности. Разделило очень сильно, практически на два лагеря. Проверки соблюдения введенных в связи с ковидом мер часто вызывает отрицание, злобу. Возмущает возвратившаяся практика политизации спорта. Что такого в том, чтобы провести Олимпиаду в Китае? Какая разница, на какой территории пройдет это главное для многих спортивное событие? Обидно и за нашу экономику, и за промышленность, и за малое и среднее предпринимательство, которые ждут от государства обещанной поддержки, но пока тщетно. Когда мы говорим о возможности кластеров на территории Сибири, нужно понимать, что по территории Новосибирской области проходит огромное количество путепроводов — нефть, газ. Почему мы, в этом случае, не говорим о нефтехимии, газохимии, углехимии? Для того чтобы создавать продукты переработки на своей территории, у региона есть всё. Но возможность эта не используется, разговор об этом даже не заходит. В результате ресурсы просто продаются, тем самым мы, можно сказать, продаём своё будущее, будущее детей и внуков».
Юрий Бернадский — генеральный директор МАРП:
1. «Страна изменилась самым радикальным образом. Мы стали думать другими категориями. Мы воспитаны в духе живого человеческого общения, и психологически очень тяжело, когда деловые встречи, бизнес-форумы проходят в формате видеоконференции, при котором нет живого контакта. И теперь уже многие деловые переговоры, в том числе международные, проходят в подобном формате. Не все возможно обсудить в таком режиме, а тем более, уследить за стремительными изменениями на рынках. Это изменения в тарифной политике, изменения в ценах на сырьё и комплектующие, и вот этот резкий подъём цен в течение 2021 года (по некоторым позициям в два-три раза) поставил предприятия в очень сложное положение, когда приходится быстро находить решения, особенно по долгосрочным договорам, по которым невозможно изменить условия. И речь в этом случае идёт уже не о рентабельности, а о сохранении репутации, коллектива, да и самого предприятия на плаву. Это очень непростая задача. Но отрадно, что даже в этих условиях есть ряд предприятий, которые видят свою перспективу не до конца 2021 года и даже не на пятилетку, а строят планы как минимум на 10-15 лет. Причем, реальные планы, основанные на действующих договорах, на анализе рынков и на том потенциале, который удалось реализовать за год предприятиям, которые провели перевооружение, создали научно-технические центры, вышли на международные рынки. Если говорить о состоянии предпринимательства и экономики региона, есть такие яркие примеры, и бизнес подтвердил свою стрессоустойчивость и способность противостоять новым вызовам, резким изменениям конъюнктуры и умение быстро находить оптимальные решения».
2. «Мы не устаём обращать внимание руководства региона, федерации на то, что нужно изменить внутреннюю политику. Конечно, многое делается и в условиях действующих ограничений для того, чтобы поддержать предпринимательство, но мы сугубо критически относимся к формулировке «для особо пострадавших отраслей», потому что на наш взгляд эти два года коснулись всех без исключения отраслей и всех сфер жизнедеятельности, общества, в том числе. Внутреннюю политику нужно изменить, прежде всего, для реального сектора, для тех отраслей, которые заняты воспроизводством, которые имеют высокую добавленную стоимость, которые производят реальный продукт. Это стало бы возможностью в долгосрочной перспективе сохранить экономические показатели, сохранить возможности бюджета финансировать социальные программы. Мы видим, что Центробанк в очередной раз повысил учетную ставку, а это значит, что менее доступными становятся заёмные средства для бизнеса. При всём при том мы понимаем, что порядка 70 процентов инвестиций — это собственные средства предприятий. Но, учитывая снижение общего уровня рентабельности, с учётом выросшей стоимости ресурсов, мы понимаем, что возможность реинвестировать собственные средства в производство сокращается и первейшая задача государства — обратить внимание именно на это. Остановить лавинообразный рост цен на ресурсы и оставить для предприятий возможность получения доступных льготных средств для реализации производственных проектов, для поддержки предпринимательской инициативы, причем не на словах, а на деле».