Выбор для России

Тема прошедшей в Новосибирске II Международной конференции «Евразийские трансграничные экономические и научно-технические взаимодействия», в центре которой — возможности интеграции в условиях глобальной турбулентности, необычайно актуальна сегодня. В той или иной интерпретации она стала уже даже не трендом, а информационным фоном каждого российского форума и любой российской конференции последних месяцев. Вопросы «Что делать»? и «Как делать»? — то главное, что требует скорого ответа. За этим должны последовать действия

Как отметил модератор, открывая пленарное заседание конференции, в оценках будущего трансграничных взаимодействий (а их качество необходимо России как никогда) нужно «набраться мудрости в оценках и в прогнозах», и с этим не поспоришь. Кроме этого, необходим консенсус, а в продолжение — мудрые и взвешенные решения, отвечающие взаимным интересам государств-партнёров.

Азиатская Россия: необходимость трансформации

Открывая деловую часть заседания, директор Института экономики и организации промышленного производства СО РАН, академик Валерий Крюков предложил участникам затронуть процессы синергии взаимодействия и трансформацию трансграничных интеграционных связей — эти вопросы серьёзно исследуются институтом в рамках мегапроекта социально-экономического развития Азиатской России и не единожды обсуждались на страницах нашего журнала. Понимание этих процессов, в центре которых Азиатский континент, по словам выступающего, «вызрело на протяжении более 100 лет научного поиска». Западная Сибирь при этом «работает и на Запад, и на Восток, являясь связующим звеном отношений, связей и взаимодействий». Нужно отметить, что это нечастый случай, когда научная, исследовательская, по сути, работа не осталась в академических запасниках, а попала «точно в десятку», учитывая текущие события и тенденции 2022 года.
В приветственном слове, кстати, начальник департамента по инвестиционной политике и территориальному развитию аппарата Полномочного представителя Президента РФ в СФО Иван Гончаров сообщил, что в федеральное правительство внесена стратегия развития Сибири, подготовленная рядом исследовательских организаций (без участия СО РАН), которая всецело исходит из приоритета кластерного подхода.

«Но при этом никак не рассматриваются взаимодействие, взаимодополнение, влияние этих кластеров на пространство Азиатской России, и это одна из существенных проблем», — считает Крюков. То есть, то, что непосредственно влияет на экономику сибирских регионов.
Например, сегодня наметилась тенденция сжатия обрабатывающих производств. Рост происходит в основном за счёт «простых» отраслей. В итоге показатели роста производства в Сибирском ФО, как правило, ниже, чем в Дальневосточном ФО, например, да и в целом по России. В Новосибирске, в частности, доля обрабатывающей промышленности в валовом региональном продукте составляет менее пяти процентов, а ведь это связано с машиностроением и научно-техническим обеспечением других отраслей, других секторов экономики Азиатской России. А значит, имеет далёкие последствия.
«Недавно, — отметил выступающий, — мы встречались с руководством Сбербанка, и единодушное мнение наших коллег состоит в том, что Новосибирск на данный момент представляет собой транспортно-логистический хаб. Но ведь таковым он являлся и на рубеже 19-20 веков. То есть через 100 лет он вернулся к тому же доминирующему положению в этой сфере. Но никак не центром интеграции, кооперации, создания и развития новых производств. Отсюда и проблемы, которые мы имеем: снижение жизненного уровня, депопуляция, отсталые технологии, низкая эффективность, институциональные проблемы».
Каковы пути решения этих проблем? Прежде всего, развитие инфраструктуры и экспортных коридоров, трансграничное взаимодействие, инновации, развитие «экономики человека». Необходима ориентация не только на показатели финансовой доходности, выплаты дивидендов, а на социально-целостную эколого-социально-экономическую отдачу реализуемых проектов с вовлечённостью местных сообществ не только в их обсуждение, но и в непосредственно в сам процесс реализации.
Да, ресурсный сектор и всё, связанное с его потенциалом, без сомнения, есть и будет основой Азиатской России. Тем не менее, не столько добыча природных ископаемых, сколько новые знания, умения, технологии способны трансформировать это в реальные экономические активы, уверен Крюков.
При этом чрезвычайно важны центры принятия решений.
Валерий Крюков справедливо заметил, что в последнее время большинство стратегических документов являются своего рода «суммой представлений» корпоративного уровня. При этом представление корпораций о первоочередности, важности, необходимости конкретных шагов и решений, уверен он, никак не является «интегральным видением» проблем и подходов конкретной территории. Учёные всё понимают, но это плохо воспринимается теми разработчиками, которые готовят документы для исполнительных органов власти. Что логично, поскольку интересы отдельной корпорации и интересы жителей территории часто не совпадают, а иногда они диаметрально противоположны.
В условиях реального времени, реальной ситуации кооперация и интеграция — необходимость, что очевидно. Они должны пронизывать и трансграничные взаимодействия, и взаимодействия между регионами, и взаимодействия на уровне отдельных проектов, уверен спикер. «Мировая практика, мировой опыт говорят за то, что одна компания, одна лицензия и одно право пользования пригородными ресурсами — нонсенс. Это неэффективно и никак не стимулирует реализацию новых подходов и разработок».
Как ключевую, докладчик отметил проблему транспортных коридоров. Многое говорится на тему «один пояс, один путь», но в реальности этот «один пояс» почему-то обходит Сибирь, пролегая через территорию Казахстана и район Каспийского моря. То есть развитие паназиатской инфраструктуры, трансграничных взаимодействий пока только в планах.
Ещё одно: мир сегодня обеспечивает не только и не столько экономическую эффективность. Обеспечивается некий синтез экономической и социально-экономической направленности, обеспечивая, в том числе, социальную ценность проектов развития территории. Рост этой ценности обуславливается вертикальными и горизонтальными интеграционными связями, берущими начало в исходных научных знаниях и компетенциях относительно самой Сибири и её ресурсов.
Следующее звено цепочки — реализация ресурсных проектов, затем — формирование цепочек добавленной стоимости на основе глубоких переделов и комплексирования. И наконец — создание высокотехнологичных рабочих мест, связанных с развитием навыков и компетенций, формирование спектра сервисных производств и услуг, защита природной среды и т. д.
У Азиатской России есть все возможности (а сегодня с учётом ситуации это и возможности для всей страны), чтобы реализовать современные и динамичные подходы к развитию огромной территории за Уралом.

Говоря об усилении позиционирования Сибири в евразийских экономических и научно-технических взаимодействиях, заведующий Центром стратегического анализа и планирования ИЭОПП СО РАН Вячеслав Селиверстов отметил, что перемещение центра мирового развития в азиатском направлении объективно является доминантой XXI века.
Сегодня, полагает спикер, «нужно переходить на треугольник взаимодействия Запад-Восток-Юг». Если раньше основная ставка в трансазиатских взаимодействиях России делалась исключительно на Китай, то сегодня особое внимание уделяется и южным соседям: Казахстан, Узбекистан, Киргизия, Таджикистан. Начиная с распада Советского Союза мы многое потеряли. Был создан Евразийский экономический союз, но, оценивая статистику взаимодействий, мы видим, что она не соответствует имеющемуся потенциалу. В наше время можно говорить даже о реинтеграции экономических связей. Если раньше мы говорили о колоссальном конкурентном преимуществе Сибири как моста между Западом и Востоком, то в новой геополитической и экономической ситуации эту роль мы практически потеряли. Тот же Китай, вкладывая сотни миллиардов долларов в логистические схемы, обходит Российскую Федерацию.
Селиверстов отметил и то, что в нынешних условиях очень сильно увеличивается значимость продовольствия как важнейшего стратегического ресурса, что предоставляет колоссальные возможности южным районам Сибири — Алтайскому краю, Новосибирской и Омской областям. «При этом мы не можем ожидать реального успеха трансграничного взаимодействия Азиатской России, пока сами не сумеем реализовать эффективное межрегиональное взаимодействие внутри своей страны», — подчеркнул Селиверстов.
Активная переориентация межгосударственного сотрудничества и взаимодействия с европейского Запада на Китай и азиатский Юго-Восток делает их не только востребованными, но и в большой степени спасительными для современной России.
Есть три ключевых направления модернизации евразийских трансграничных взаимодействий Сибири. Помимо уже названных проектов обеспечения продовольственной безопасности, это освоение новых видов стратегического сырья, имеющих большой спрос на мировых рынках — импактные алмазы, редкоземельные металлы и т. д. Очень важен и выход на евразийские рынки высокотехнологичной продукции. Необходима активизация «процессно-проектных» межстрановых взаимодействий — научно-инновационных проектов, формирующих транснациональные цепочки добавленной стоимости. То, что это возможно, можно доказать на примере уже действующих проектов, реализованных в Новосибирской области и имеющих колоссальное конкурентное преимущество на уровне мировых рынков. Это разработка и масштабное производство катализаторов для нефтепереработки, нефтегазохимии и охраны окружающей среды Института катализа им. Г. К. Борескова СО РАН в рамках проекта «Академгородок 2.0», который планирует до конца 2028 года построить в Новосибирске центр коллективного пользования «Опытное производство катализаторов» (ЦКП ОПК). Это использование природных рассолов при добыче нефти и газа для производства лития (в рамках Петербургского международного газового форума и в целях реализации интеграционного проекта СО РАН ПАО «Газпром» и ООО «Иркутская нефтяная компания» (ИНК) подписан Меморандум о намерениях по реализации этого проекта). Это использование одностенных углеродных нанотрубок в масштабных производствах традиционных материалов в России, Китае, Казахстане и других странах — пилотная промышленная установка синтеза нанотрубок «Graphetron 1.0» уже установлена в Центре наномодифицированных материалов Технопарка новосибирского Академгородка.

В пользу нового мирохозяйственного уклада

Министр по интеграции макроэкономики Евразийской экономической комиссии, председатель научного совета РАН по евразийской интеграции Сергей Глазьев, говоря о драматических изменениях в мировой экономике, отметил, что именно Евразия находится в их центре. «Пока мы плетёмся в хвосте происходящих

событий, — отметил он. — Наше экономическое планирование отстаёт от требований времени, а адаптация экономики происходит хаотично, через поверхностные механизмы. Идёт переток торговли — потоки смещаются на Восток, при этом структура к такому перемещению не готова. Мы много раз поднимали вопрос развития транспортной инфраструктуры по направлению Север-Юг, которая могла бы связать страны ЕАЭС с Ираном и Индией, и только сейчас мы начинаем понимать колоссальную важность и актуальность этой задачи. По сравнению с советскими временами, например, товарооборот с Индией уменьшился в 10 раз, и сегодня придётся выстраивать всё по-новому».
Глазьев отметил, что, хотя сотрудничество с Китаем и было более-менее выстроено, структурных возможностей также не хватает. При этом, по его оценке, достигнуты «грандиозные» успехи в контейнерных перевозках — практически ежедневно отправляются контейнерные поезда, и в течение недели доставляют грузы из Китая в центральную часть России и государства ЕАЭС.
Но требование времени в ускорении этих процессов, реализации задач, связанных с Северным морским путём, развития евразийской системы железнодорожных, морских магистралей. Сергей Глазьев повторил уже прозвучавший постулат, что центр мировой экономики постепенно смещается на азиатский Юго-Восток. Уже сегодня Юго-Восточная Азия производит больше товаров, чем североатлантический блок, а Китай — больше, чем США. «У меня нет сомнения, — высказал своё мнение выступающий, — что будущее мировое развитие будет происходить в конкуренции прежде всего между Китаем и Индией, на которые приходится более половины прироста глобального валового продукта. Не отстают по темпам роста и страны Индокитая, которые вместе с Китаем, Индией формируют новый экономический центр не только по объёму выпуска товаров, но и по объёмам научных исследований, по экспорту высокотехнологичной продукции, количеству учёных и инженеров».
Глазьев считает, что на наших глазах формируется новый мирохозяйственный уклад со своими производственными отношениями и институтами управления. Государство возвращается в экономику как государство развития, — умное государство, как государство стратегии развития экономики на основе нового технологического уклада.
«Во всех странах, где формируется этот новый уклад, мы видим восстановление государственного контроля над финансовой системой (уже нет разговора о либеральной глобализации, о либерализации валютного регулирования). Каждое такое государство самостоятельно формирует свои экономические приоритеты, и в отличие от «вашингтонского консенсуса», в котором все страны мира строят экономику по одинаковому пути рыночных реформ, в новом мирохозяйственном укладе восстанавливается значение государственного суверенитета: каждое государство формирует для себя оптимальный набор инструментов регулирования экономики и стимулирования экономического развития в соответствии со своими культурными, нравственными традициями и устоями. Это разнообразие даёт сочетание конкурентных преимуществ. Вместо либерализации торговли, главным смыслом международного сотрудничества становятся совместные инвестиции в целях реализации ключевых проектов, в том числе инфраструктурных.
Что касается режима торговли, страны нового мирохозяйственного уклада используют разнообразные инструменты. Также в основе такого уклада лежит восстановление международного права, основой которого является национальный суверенитет, сотрудничество, партнёрство, справедливость». Сергей Глазьев полагает, что России нужно принять участие в этом колоссальном структурном переходе. Пока же в ситуации гибридной войны со странами Запада мы остаёмся на экономической периферии.
До сих пор из нашей страны уходят миллиарды долларов. В этом году наряду с арестом, а по сути, отъёмом у нас более 300 млрд долларов, Центробанк РФ «дарит» ещё такую же сумму в виде утечки капитала, несмотря на указы президента о введении норм контроля за трансграничным перемещением капитала. Уже 150 млрд долларов выплачено по обязательствам российских компаний, они перекочевали в оффшоры. ЦБ говорит экспортёрам, что не надо возвращать валютную выручку — «держите на своих зарубежных счетах», и это ещё примерно 150 млрд долларов, остающихся за пределами нашего экономического пространства.
«Российские финансовые власти продолжают, по сути, обслуживать мировую, западную финансовую систему, — продолжает Глазьев, — а она использует донорство России против неё же самой. В таком положении трудно рассчитывать на успешное экономическое развитие. Имея огромные возможности, мы ими не пользуемся, в итоге вес России, ЕАЭС падает — и в мировой экономике, и даже в азиатском регионе, в ШОС.
Происходит это из-за периферийного положения России, и прежде всего — с точки зрения системы управления. Мы видим, что в новом мирохозяйственном укладе восстановлено значение стратегического планирования, государство контролирует денежное обращение, создаёт максимально благоприятные условия для наращивания инвестиций, обеспечивает банковскую систему дешёвыми кредитами. Если это приоритетные проекты, которые мы любим обсуждать, и особенно развитие инфраструктуры, то кредиты выдаются под менее чем 0,5% годовых на 10, 15, 20 лет. Под 2% — госкорпорациям, под 4% — всем, кто способен производить новую продукцию, расширять выпуск товаров и предложение услуг. Отсюда — сверхвысокие темпы экономического роста, многократно опережающие наши».
Что нам мешает реализовать эти элементы в системе управления? Ответ на этот вопрос, по мнению Глазьева, кроется в косности и догматизме мышления людей, которые формируют систему управления. Имея гигантские возможности за счёт углубления и переработки сырья, импортозамещения и производства готовой продукции, реализации нашего научно-технического потенциала, по темпам роста мы практически замыкаем рейтинг стран азиатского региона.
«Кроме создания правовых условий, — делает вывод Сергей Глазьев, — нужно создавать систему управления, которая бы позволила нам мобилизовать все имеющиеся ресурсы для экономического рывка, о чём президент Путин много раз говорил в федеральных посланиях, выступлениях, указах. Ставилась задача повышения до 27 процентов норм накопления, создания 20 миллионов высокотехнологичных мест — всё это реально. По нашим оценкам, сегодня мы могли бы произвести в полтора раза больше продукции, чем сейчас производим по факту, только за счёт загрузки имеющихся производственных мощностей. Когда ЦБ говорит, что экономика России «перегрета» и надо поднимать процентную ставку, чтобы сбить инфляцию, то нет ничего более странного и далёкого от реальности».
Докладчик обратил внимание на то, что реалии таковы, что у нас загружено только 60 процентов производственных мощностей, а в машиностроении эта цифра ещё ниже — 30 процентов. И это при том, что государством ставятся серьёзные задачи по импортозамещению, по многократному увеличению выпуска продукции за счёт углубления переработки сырья. Но всё это не реализуется, поскольку нет кредитов. В новом мирохозяйственном укладе, обращает внимание Глазьев, в то же время вовсю используется советский опыт — финансирование капитальных вложений за счёт целевой кредитной эмиссии. Монетизация китайской экономики уже достигает 200 процентов ВВП, и всё это сделано благодаря целевой масштабной кредитной эмиссии.
Сергей Глазьев резюмирует: чтобы получить серьёзный импульс развития (тем более, «опережающего», о чём неоднократно говорилось на самом высоком уровне), России необходимо перейти от нынешней примитивной западной либертарианской модели развития, типичной для периферийных стран американского цикла накопления, — к современной, высокотехнологичной, умной системе управления, где государство управляет деньгами так, чтобы обеспечить максимизацию возможностей. И в плане роста производства, и в плане самореализации творческого потенциала каждого человека.
Это будет тем действием, которое способно упорядочить турбулентное течение эпохи неопределённости и обратить его в разумное русло.

Сергей ГОНТАРЕНКО