Владимир Меледин: «Иногда я чувствую себя последним из могикан»

На протяжении нескольких последних лет в рамках различных форумов, посвященных достижению Россией технологического суверенитета, развитию инноваций, активно обсуждается вопрос взаимодействия науки и реального сектора экономики

Речь идет о том, что и фундаментальная, и прикладная наука должны работать на экономику: наработки ученых должны внедряться в производство и коммерциализироваться. За круглыми столами участники размышляют, как эти сферы сделать ближе друг к другу. Тем временем, генеральный директор ОАО «Институт оптико-электронных информационных технологий» Владимир Меледин активно реализует это сотрудничество, а его разработки на протяжении многих лет играют важную роль в инновационном развитии предприятий, повышении их конкурентоспособности и безопасности. О том, какой была дорога в науку и как удается интегрировать научные решения в практику, Владимир Генриевич рассказал в ходе интервью.
– Скажите, пожалуйста, это Академгородок так повлиял на то, что Вы занялись техническим творчеством?
– Да, его атмосфера. Молодой «городок», созданный в условиях холодной войны, ценил знания. С одной стороны, здесь была свобода, которой не было в западных регионах страны. Я рос в условиях постоянных экспериментов и научных открытий. С другой – было много мальчишек, погруженных в эту очень своеобразную атмосферу, которые, учась в школе, занимались техническими вещами, которых просто нельзя было купить в магазине. Помню, как-то в кинотеатр привезли французский фильм «Фантомас». Огромные очереди из желающих его посмотреть собирались у кассы. Нас, мальчишек, в этом фильме заинтересовала, не поверите, рация, по которой разговаривал главный герой. Поскольку такие рации тогда не продавали, а иметь ее очень хотелось, включалось воображение, подключались знания, необходимые для ее создания, важно было во всем досконально разобраться, чтобы сделать себе работающий технический прибор. Не проявлять собственную инициативу было просто невозможно, видя, что делают ровесники. Тогда вместо видеороликов из интернета мы читали журналы «Радио», «Моделист-конструктор», «Юный техник» и даже иногда реферативный журнал «ВИНИТИ РАН», который делал дайджест научной литературы. Любой желающий мог себе выписать определенный раздел этого журнала по интересующему направлению «самоделок». Но мало иметь идею и мотивацию. В Советском Союзе в те времена было плановое централизованное снабжение, и что-то просто так купить в магазине для создания изобретений было невозможно.
– С кем-то приходилось кооперироваться?
– Как бы сложно ни было, в России на практике всегда все относительно разумно устроено и всего хватает. Был в Академгородке Клуб юных техников, созданный академиком Лаврентьевым. Он к нему относился очень трепетно. Так вот КЮТ пытался этот процесс «самодельщины» направить в нужное русло. Ты мог разжиться там какими-то дефицитными позициями, например, радиодеталями или двигателем для конструируемой модели самолета, но взамен ты должен был послушать лекции на заданную тему. Например, по теории радиоэлектроники. Хочешь не хочешь, а слушать приходилось. И, надо сказать, это было правильное «завлечение» подростков. Обучение шло разумным способом, ориентировано и по теме, которая им интересна и важна. Полученные знания они применяли тут же на практике. Правда, со временем контингент академгородковского «молодняка», который демонстрировал такие технические способности, сокращался. А сейчас я и вовсе иногда чувствую себя последним из могикан.

Пресс-досье

Владимир Генриевич Меледин – Генеральный директор ОАО «Институт оптико-электронных информационных технологий», главный научный сотрудник ФГБУН Институт теплофизики им. С. С. Кутателадзе СО РАН, доктор технических наук, профессор, член Высшего инженерного совета России, Федеральный эксперт научно-технической сферы РФ, действительный член Российской инженерной академии и Академии инженерных наук им. А. М. Прохорова, вице президент и член Президиума АИН, председатель Сибирского отделения АИН, член Экспертной коллегии фонда «Сколково» и НСО, научный эксперт РАН, член Ученого совета ИТ СО РАН.
Разносторонний специалист в областях сложных технических систем и машин для оптоэлектронной диагностики, управления и мониторинга, автор и соавтор 400 научных работ, 13 монографий и глав в монографиях, обладатель 81 патента, а также авторских свидетельств СССР.
Обладатель высшего признания заслуг граждан РФ – деятелей науки перед обществом и государством – лауреат Государственной премии РФ 2019 года за выдающиеся достижения в области науки и технологий,
лауреат премий Правительства РФ в области науки и техники: 2014 и 2024 гг.,
лауреат премии имени А. Н. Косыгина 2015 года в области науки, техники и организации производства.
Награжден Почетными грамотами РАН, Профсоюза РАН и Президиума СО РАН, ветеран труда РФ, медалью «Ветеран Сибирского отделения РАН» и знаком «Серебряная сигма», орденами А. М. Прохорова 1 и 2 степени, знаком «Инженерная доблесть» Высшего инженерного совета России, медалями «За вклад в повышение обороноспособности России» имени А. И. Берга и А. А. Расплетина, лауреат Премии общественного признания «Золотой фонд Приволжья, Урала и Сибири» (2010, 2015), лауреат главной национальной бизнес-премии России «Золотой Меркурий» ТПП РФ за инновационную деятельность (2012) и др.

– В школе тоже интересно было учиться по предметам инженерного цикла?
– Учение, особенно в школе, — это всегда страдания (улыбается). Хотя концепция советской политехнической школы, надо отдать должное, была уникальной. Здания школ, которые тогда строились, были спроектированы с учетом специализированных помещений под лаборатории по химии, физике, производству. Уроки труда поводились в оборудованных по направлениям мастерских, будь то швейное, кулинарное – для девочек, или столярное, слесарное или станочное – для мальчиков. Эта концепция в Академгородке усиливалась тем, что некоторые педагоги были параллельно преподавателями физматшколы и университета. До сих пор помню уроки профессора Тимофеева – петербургского интеллигента, воспитанного гувернерами, который иногда вел у нас в школе русский язык. Конечно, это мотивировало на качественное изучение материала по тому или иному предмету. Я регулярно участвовал в самых разных олимпиадах. Было бы странным, если в таком окружении было иначе.
– Насколько оправдал Ваши надежды вуз? Вам удалось продолжить там заниматься разработками?
– Когда мы в 1962 году переехали в Академгородок, мой отец работал одним из трех штатных преподавателей новообразованного тогда физического факультета Новосибирского государственного университета (остальные преподаватели были совместителями), на которого, в том числе, была возложена задача по разработке методик обучения студентов в НГУ. Многие из этих методик отрабатывались и на мне. Их силу я осознал уже в зрелом возрасте. Отец хотел бы видеть меня физиком-теоретиком, но меня больше привлекала практика. Со школьных лет у меня была привычка браться за то, что интересно, делать и быстро прототипировать. Мне всегда было гораздо интереснее заниматься «железом», ну а теория – она подразумевается. Академические институты ориентированы на выполнение фундаментальных исследований и не предназначены для реализации проектов полного цикла, подобные которым мы реализовывали для себя в молодости, и чем достаточно успешно занимаемся до сих пор. В них даже организационно не предусмотрено появление новой продукции в результате разработок. Для этого, как правило, привлекались либо создавались отдельные внедренческие структуры.
Конечно, далеко не все наши разработки сразу внедряются и дают многомиллиардную отдачу. У меня есть условная полочка, которая с годами пополняется заделами и проектами, и используется мною или моими учениками и уже коллегами по мере необходимости, в зависимости от того, что востребовано в то или иное время. Собственно, эта полочка неоднократно выручала нас в тяжелые времена перемен и реформ: в период, когда не стало Советского Союза, в 90-е, когда требовалась диверсификация организаций и производств.
– В 2024 году Вы отметили 65-летие, во второй раз стали обладателем премии Правительства. На этот раз – за «создание и развитие научных основ теплогидравлики реакторных установок нового поколения». Насколько сложно получать такие награды?
– Государственные и правительственные премии сложны тем, что ты должен показать общественно признанную пользу конкретных уже реализованных идей, выраженную в рублях и подтвержденную документально. В связи с этим возникает много проблем. Во-первых, в нынешние времена не каждый руководитель согласится раскрывать коммерческую информацию и, собственно, будет заниматься подсчетом. Во-вторых, некоторые инновационные проекты, дающие мощный кумулятивный экономический эффект сегодня, были внедрены в 90-е, и ныне просто нет тех юридических структур, в которых происходило это внедрение. Некоторые из них преобразовались в холдинги, головные офисы которых находятся не на местах внедрений, а далеко – в Москве. Тем не менее, нам удавалось такие документы получать. Участие в церемониях награждения – это всегда приятно, это некоторый очередной жизненный этап. Удается пообщаться со значимыми интересными людьми, это остается в памяти на всю жизнь.
– За эти годы Вами и с Вашим участием было создано много разработок. Какие из них вызывают особое чувство гордости с точки зрения полезности для общества?
– На самом деле потребности общества в науке – огромные, хотя и не всегда всеми осознаваемые. С этими потребностями специалисты и руководители иногда обращаются к нам. Если мы понимаем, что можем что-то реализовать от начала до конца – мы не упускаем такую возможность. И то, к какой сфере эта работа относится, не имеет особого значения. Благо, образование, опыт, кадры и академгородковская мультидисциплинарность позволяют это делать.
Из крупных разработок, результаты которых ощущают на себе наши граждане: инновационные диагностические комплексы для науки, обороны и промышленности, обеспечившие подтвержденный многомиллиардный эффект и существенное повышение эффективности и безопасности в энергетике и в реальном секторе экономики России;

• системы мониторинга дефектов колесных пар движущихся поездов для предотвращения аварий (всероссийская система «Комплекс» с 2002 года контролируют колеса более 60 млн. вагонов в год, обеспечивая безопасность железнодорожного транспорта);
• лазерные комплексы серии «ЛАД-0**» для многофазных потоков, занявшие более половины российского рынка локальной доплеровской диагностики в науке, промышленности и в фундаментальной метрологии, в том числе, первичный Государственный эталон;
• лазерные системы для мониторинга горячего и холодного проката в металлургии (внедрение только на Нижнетагильском металлургическом комбинате обеспечило эффект до 50 млн долларов в год на протяжении 25 лет, тиражирование на отрасль экономит 1.5 млн тонн металла в год);
• методы формирования, приема и обработки сложных сигналов и изображений в условиях фотонного ограничения, принципы полупроводниковой лазерной доплеровской анемометрии многофазных потоков с естественными рассеивателями. К слову, наш институт является единственным в России производителем этого сложнейшего наукоемкого оборудования – лазерных доплеровских анемометров, которые применяются в промышленности, вузах, оборонке.

– Ваша педагогическая деятельность отмечена 3 медалями и 4 дипломами Министерства образования и науки РФ. Вами подготовлено 6 кандидатов, 2 доктора наук и профессор РАН. Как подбираете команду?
– Свои результаты дает подбор кадров. Знаете, как кит, который фильтрует воду в поисках планктона. Или как в спорте: хотите чемпионов, делайте спорт массовым. К нам приходят студенты, пишут курсовые. Те из них, кому наша работа показалась интересной, в дальнейшем приходят к нам на практику. Остаются в аспирантуре, защищают диссертации те, кому суждено быть с нами, кому такая деятельность по-настоящему интересна. И пока есть интерес, будет результат. Второй фактор – это преемственность. У нас каждый учит последующих. Если он может объяснить, значит, разбирается в теме. У нашего внедренческого института есть два главных преимущества: во-первых, он небольшой и негромоздкий, во-вторых, у нас можно делать все быстро. Конечно, после своего юбилея я постараюсь посвящать меньше времени организационной, а больше – научной и экспертно-аналитической работе. Задач, которые востребованы в социуме, много. Надеюсь, что большая их часть будет также успешно реализована и решена.
– Владимир Генриевич, спасибо большое за уделенное время и полезную информацию, которой Вы сегодня поделились с нашими читателями!

Юлия Цыганкова