Дорога молодости нашей
К 45-летию начала строительства БАМ (Окончание. Начало в №7-8 за 2019 год)
НАША «МММ»: модель-метод-Москва
Окончание 1976 года прошло в процессе интенсивной разработки экономико-математической модели и математического алгоритма проведения расчетов. Для описания процессов строительства наиболее адекватными были модели сетевого планирования (календарного планирования). На практике применялись две модификации: «PERT-TIME» и «PERT-COST». Но обе они не учитывали ограничения ресурсного типа. То есть оптимизировать расписание с учетом лимитов капитальных вложений, строительно-монтажных работ, заданий по наращиванию динамики грузопотоков они не могли.
Сам сетевой график разрабатывался методом «мозгового штурма». Мы в определенной мере ликвидировали свою безграмотность в совершенно новой для нас сфере железнодорожного строительства, впитывая в себя, как губка, всю существенную информацию. Но на каждом этапе разработки и настройки модели прибегали к помощи специалистов в этой отрасли, как теоретиков, так и практиков. Фактически они были нашими соавторами. В частности, уже в ходе экспедиции сделали для себя «открытие», что уложенные на землю рельсы со шпалами и магистраль 1-й категории, какой, согласно проекту, должна стать БАМ, это даже не «две большие разницы» (как говорят в Одессе), а много больших. Например, рельсы и шпалы на стадии рабочего движения — это только до 0,5 миллиона тонн грузов в год, и только для самой стройки. Временное движение — до 3,5 млн тонн в год и уже допускается частичная перевозка народнохозяйственных грузов. Есть также понятие «пусковой комплекс», там целая линейка вариантов. То есть в каждом объекте, будь то линейная часть (притрассовая автодорога, просека, железнодорожная насыпь, верхнее строение пути…), преградные объекты (мосты, туннели, водопропускные сооружения), станции, депо, поселки… существовало по нескольку промежуточных состояний, а суммарное количество этих объектов исчислялось тысячами единиц. Общее число вариантов комбинаций представляло собой астрономическую величину, справиться с которой была не в состоянии самая мощная на тот момент ЭВМ — «БЭСМ-6». Требовалось разработать новый математический алгоритм, способный решать подобные задачи (они относились к классу задач дискретного программирования).
Здесь уместно вспомнить, что именно в 1975 году советскому ученому, единственному в истории нашей страны, была присуждена Нобелевская премия в области экономики. Им стал академик
Л. В. Канторович, долгие годы работавший в новосибирском Академгородке в Институте математики СО АН СССР и НГУ. Премия была присуждена за работы в области математического программирования, которые сформировали новое направление в экономической науке, — оптимальное планирование. К этому моменту ученый покинул Новосибирск (переехал в Москву), но созданная им научная школа осталась, и это была школа мирового уровня! Математики не остались в стороне от стройки века и откликнулись на призыв экономистов. Была создана группа из молодых сотрудников института, а также аспирантов и дипломников математического факультета НГУ. На старте этой работы группу возглавил В. А. Перепелица, но затем в течение многих лет этим направлением руководил Эдуард Хайрутдинович Гимади.
Пока математики ломали голову над алгоритмом и написанием программы для ЭВМ, наша маленькая группа экономистов работала над совершенствованием сетевой модели и созданием ее информационного обеспечения. Если экспедиционные материалы послужили основой для углубления в проблему и постановки задачи, то основой информационного обеспечения стал технический проект строительства БАМ.
В полном объеме вся документация по проекту существовала в нескольких экземплярах, и все они находились в Москве (в Мосгипротрансе, МПС, Минтрансе, Госстрое ). В натуральном воплощении один экземпляр технического проекта представлял собой сотни толстенных папок с грифом «ДСП», а по некоторым объектам — «секретно».
Для того чтобы получить беспрепятственный доступ и возможность работать с этими документами, нужна была очень высокая «санкция». В изначальном смысле слова это означает разрешение, а не запрет. И такая возможность у нас появилась. Благодаря инициативе А. Г. Аганбегяна у Института экономики в Москве появился замечательный заказчик хоздоговорных работ, плодотворное сотрудничество с которым продолжалось около 10 лет, вплоть до начала «перестройки». Называлась эта организация «Научно-тематический центр Совета Министров СССР (НТЦ СМ СССР)». Возглавлял ее все эти годы контр-адмирал, д. т. н. А. А. Федулов.
Наличие письма от этой организации открывало перед нами двери кабинетов любых министерств и ведомств и убирало бюрократические препятствия, мешавшие работе. Кроме того, они решали и бытовые вопросы, что в условиях дефицитной экономики было немаловажно: бронировали гостиницу (обычно «Россию»), авиабилеты (когда надо было срочно вылетать, а в кассах их невозможно было купить), билеты в театры. Даже пропуск в НТЦ выписывали поближе к обеду, чтобы мы могли пообедать в их столовой — дешево и качественно.
Работали с документами примерно так: набирали в архиве дневную «порцию» папок и на обычной вокзальной тележке (на которой возят багаж) везли их в отведенную нам для работы комнату. Затем обрабатывали. Суть заключалась в том, чтобы детальную технико-экономическую информацию сжать до минимально допустимого уровня, не потеряв и не исказив при этом содержание. Мы это называли ресурсно-временными характеристиками элементарных работ сетевого графика. В конечном итоге агрегированную сетевую модель, по которой в течение трех лет проводились вариантные расчеты по согласованию целевых задач и объемов финансирования программы строительства БАМ, удалось «сжать» до 200 элементарных работ сетевого графика.
Провести многовариантные расчеты без использования математической модели было невозможно. При существовавшей тогда технологии проектирования (не компьютеризирована, десятки институтов по всей стране: от Украины до Хабаровска) можно было просчитать лишь один вариант изменения проекта в год, и то это стоило очень дорого. С помощью модели были просчитаны все заслуживающие внимания варианты (суммарно более ста) по сценарным условиям, которые сформулировали все заинтересованные и уполномоченные участники данного проекта: политическое руководство страны, министерства и ведомства, регионы, экспертное и научное сообщество. Наши расчеты были встроены в процесс принятия решений. Иногда нам были известны конкретные инициаторы тех или иных вариантов, иногда они были «обезличены». В любом случае мы переводили эти пожелания на язык модели (если это было возможно) и проводили расчеты, а результаты направляли заказчикам и осмысливали сами.1
Например, одним из активных экспертов, который хотел внести личный вклад в строительство БАМа, был помощник А. Н. Косыгина по вопросам транспорта Дмитриев (имя, отчество, к сожалению, не помню). Кабинет его находился непосредственно в Кремле, что указывало на высокий статус. С ним мне пришлось несколько раз лично встречаться. Суть предложения Дмитриева заключалась в следующем: предлагалось в два с половиной раза увеличить мощность флота на Байкале (с 80 до 200 тысяч тонн грузов в год) в пункте базирования мыс Култук (недалеко от Слюдянки), с тем чтобы обеспечить завоз грузов к Северо-Муйскому тоннелю на два-три года раньше, чем это предусмотрено проектной схемой организации работ. Расчеты по модели четко показали, что такой маневр не приведет к ускорению ввода магистрали в эксплуатацию. Зато увеличит объем омертвленных капитальных вложений и нанесет дополнительный ущерб экологии Байкала. Вариант был отвергнут.
Дальнейшее развитие модельных расчетов было трансформировано в задачу «БАМконтроль». Ответственным исполнителем по ней был назначен
Б. И. Литвинцев. Размерность сетевого графика была увеличена примерно в 10 раз, и на каждой дуге была развернута более детальная ресурсная характеристика. Поскольку целевая трансформация на предыдущем этапе реализации проекта была в основном предопределена, акцент был смещен в сторону ресурсного обеспечения процесса строительства. В советской плановой экономике не было рынка и возможности свободно покупать средства производства. Все это предварительно планировалось, а затем производилось и распределялось с помощью системы материально-технического снабжения. А поскольку процесс строительства БАМ резко отклонился от технического проекта и по объемным показателям, и по срокам, то пришли в движение все ресурсные характеристики.
Работа была организована в ежеквартальном режиме. По согласованному регламенту информация от Главбамстроя и групп заказчика на БАМе о выполненных за предшествующий период работах спецсвязью направлялась в Академгородок в Институт экономики. Там осуществлялась корректировка параметров модели, проводились расчеты, а результаты отсылались в соответствующие органы управления.
Параллельно наращивались исследования по зоне хозяйственного освоения БАМ. Они включали те же формы и методы работы: экспедиции, командировки, научно-практические конференции, отраслевые проектировки, модельные расчеты. Приоритетным стал Южно-Якутский ТПК, где параллельно со строительством БАМ были развернуты работы по созданию Нерюнгринского промышленного узла и строительству железнодорожного участка Тында — Беркакит. Проектирование основного объекта (Нерюнгринского угольного разреза) осуществлял новосибирский проектный институт «Сибгипрошахт». На примере Южно-Якутского ТПК был апробирован весь известный на тот момент арсенал экономико-математических моделей.2
Координация исследований осуществлялась Научным советом АН СССР по проблеме хозяйственного освоения зоны БАМ во главе с академиком А. Г. Аганбегяном. Действовал Совет очень активно, поскольку все академические институты имели устойчивое бюджетное финансирование, а многие вели дополнительные исследования на хоздоговорной основе по заказу министерств и ведомств. По линии Госплана головным институтом был ЦЭНИИ при Госплане РСФСР, который в те годы возглавлял бывший новосибирец Леонард Александрович Козлов. С этим институтом у нас также были долговременные творческие связи.
Таким образом, тот период, который впоследствии многие СМИ окрестили периодом «брежневского застоя», в региональных исследованиях Сибири можно назвать периодом энтузиазма и творческого подъема. Здесь сложилось воедино действие сразу нескольких факторов: компьютерная революция, форсированное развитие математических методов и моделей, создание в Сибири сильных научных школ во главе с харизматичными лидерами, реализация на территории Сибири крупномасштабных инвестиционных проектов, самым ярким из которых был БАМ.
ЗАВЕРШЕНИЕ СТРОИТЕЛЬСТВА. Первый в истории сквозной проезд пассажиров
Как и велела партия, БАМ с напряжением всех сил и с огромным энтузиазмом готовили к вводу в эксплуатацию в установленные сроки. Точнее сказать, с небольшой, но вполне допустимой задержкой. Вся страна с интересом смотрела репортажи с места событий. Юридический статус самостоятельной железной дороги с центром в Тынде магистраль обрела еще 1 января 1981 г. за 4 года до открытия сквозного движения. Сделано это было для удобства координации всех действий по завершению процесса строительства и вводу в эксплуатацию. Уместно отметить, что заключенные на Всесоюзной ударной стройке не работали и БАМ не строили. Все западное направление (от Усть-Кута до Тынды) возводили гражданские строители (добровольцы), а восточный участок (Тында — Комсомольск-на-Амуре) — железнодорожные войска Министерства обороны.
В Тынде на постоянной основе жили и работали: заместитель министра путей сообщения В. Калиничев (представитель Заказчика) и начальник Главбамстроя
К. Мохортов, в ранге заместителя министра транспортного строительства. Железнодорожными войсками командовал генерал-полковник А. М. Крюков, с 1983 г. генерал-полковник М. К. Макарцев.
Военные строители уложили «золотое звено» и открыли сквозное движение раньше гражданских строителей. Это случилось в апреле 1984 г. на разъезде имени Героя Советского Союза В. П. Мирошниченко. На западном участке знаменитые бригады путеукладчиков Александра Бондаря и Ивана Варшавского встретились на разъезде Балбухта в сентябре, а 1 октября 1984 г. на станции Куанда Читинской области состоялась укладка «золотого звена» всей магистрали. Таким образом, на западном участке есть две точки стыковки и два монумента, соответственно — разъезд Балбухта (реальная) и станция Куанда (официальная).
24 октября 1984 г. шесть наиболее отличившихся строителей БАМ были удостоены звания Героя Социалистического Труда, в том числе А. Бондарь, И. Варшавский, К. Мохортов. Официальное открытие сквозного движения по магистрали состоялось 27 октября 1984 г. Торжества прошли в Тынде. Два первых пассажирских поезда с почетными пассажирами одновременно подошли к Тынде с запада и востока. От руководства страны участие в торжествах принял секретарь ЦК КПСС В. И. Долгих.
Спустя примерно полгода случилось еще одно знаковое событие, в котором автору данной статьи посчастливилось принять участие. В период 15—25 апреля 1985 г. состоялся первый сквозной проезд специального поезда с пассажирами по всей трассе БАМ. Называлось это мероприятие: «20-я выездная сессия Научного совета АН СССР по проблемам БАМ». Как удалось организаторам «пробега» (А. А. Кин, ученый секретарь Совета при поддержке А. Г. Аганбегяна, конечно) получить согласование у самых строгих ведомств (МПС, МО и др.) на провоз необычных пассажиров по недостроенной дороге, автору неизвестно.
Общее число участников было около 100. Это: ученые разного профиля, крупные хозяйственные руководители, военные, представители министерств и ведомств, партийные работники, корреспонденты крупнейших советских газет.
В приглашении председателя Совета было сказано, что поезд пройдет по маршруту: Братск — Усть-Кут — Тында — Комсомольск-на-Амуре — Хабаровск. Все мероприятие для каждого приглашенного будет бесплатным, надо только вовремя прилететь в Братск и купить обратный билет из Хабаровска. Точкой сбора была объявлена гостиница «Тайга» в Братске, где всем участникам были забронированы номера. Отправление поезда — 15 апреля в 17 часов по московскому времени. Программой предусматривались научно-практические конференции в городах Братск, Северо-Муйск, Тында, Хабаровск и посещение Северо-Муйского тоннеля.
Поезд состоял из 4-х купейных вагонов, вагона-ресторана и штабного вагона-салона (в кулуарах говорили, что это вагон Колчака). Спереди и сзади его поджимали и вели по два тепловоза. Размещение было по 2—3 человека в купе. Со мной в купе ехал собкор «Комсомольской правды» и еще одной центральной газеты, кажется, «Социалистической индустрии».
На некоторых участках наш поезд шел довольно резво, но иногда «крался» со скоростью 10—15 километров в час. На отдельных мостах дорожное полотно еще не было отбалансировано должным образом, и в левое окно, например, можно было видеть реку, а в правое — небо. По ходу движения мимо «проплывали» станционные поселки и здания вокзалов. Все они были построены в рамках шефской помощи союзных республик и крупных регионов, и в архитектурном облике присутствовал национальный колорит.
Запомнилась экскурсия в Северо-Муйский тоннель, которая состоялась 17 апреля. На станции Ангарокан (это со стороны западного портала тоннеля) нас высадили и на пяти автобусах повезли вверх по серпантину в поселок Тоннельный, откуда была пробита шахта (вертикальный ствол) в тоннель. Там, как и полагается, всех облачили в спецодежду и спустили вниз. Экскурсию проводил начальник тоннельного отряда. Все выглядело как будто на станции метро, подготовленной под отделку. Мощный свод из высокопрочного бетона, освещение, чисто, слегка подкапывало. Но мы, конечно, знали, что в мире мало мест, где так близко до преисподней. Ангароканский разлом в земной коре уже неоднократно преподносил сюрпризы, в том числе, повлекшие человеческие жертвы. На момент нашего посещения тоннель по протяженности занимал третье место в мире. Сейчас пятое, но по сложности условий строительства скорее всего может претендовать на первое. Здесь провалы в земную бездну даже замораживали жидким азотом, для чего у западного и восточного порталов были построены заводы по сжижению азота.
Протяженность тоннеля около 15,5 километра, пробит он под одну колею. Роль второй, резервной, будет выполнять капитальный обход протяженностью 51 километр, который даже электрифицирован и по которому можно возить пассажиров, но не так быстро, как по основному маршруту. Он будет построен и введен в постоянную эксплуатацию в 1989 году, то есть во время нашей экскурсии его еще не было. Пробыли мы под землей два с половиной часа. Сопровождающий, в частности, рассказал, что в тоннель спускался Гейдар Алиев, будущий первый президент Азербайджана. Он тогда занимал должность первого заместителя Председателя Совета Министров СССР, курировал БАМ. Произвел хорошее впечатление на рабочих. Спустился вопреки протестам охраны. Посмотрел на условия труда, проникся… и распорядился передовикам производства выделить талоны на покупку автомобиля «Волга». По тем временам это был царский подарок, предел мечтаний.
После выхода на поверхность и прохождения соответствующих процедур (душ, переодевание) нас отвезли в поселок Северомуйск, где состоялось совещание с инженерно-техническим составом. Был даже часовой концерт в Доме культуры, а потом совместный ужин с инженерно-техническими работниками и бригадирами тоннельных отрядов. Состоялся обмен впечатлениями. Впечатлений было столько, что все с удовольствием выпили, и не один раз. В это время наш почти пустой поезд 4 тепловоза по временному железнодорожному обходу перегнали на восточный склон хребта. Помимо проводниц, которые стояли у открытых дверей вагонов, держась за поручни, в вагоне остался один пассажир. Им оказался профессор Р. И. Шнипер. Он почувствовал недомогание и на экскурсию не поехал. Потом делился впечатлениями. На этом обходе уклоны составляют 40 промиллей, в 10 раз больше, чем на основной трассе БАМ, а радиусы поворотов — 250 метров, в три раза круче. То есть по ощущениям это «американские горки», только рывками и в обычном пассажирском вагоне. Незабываемое впечатление! Железнодорожники же БАМ люди закаленные и за годы эксплуатации этого временного обхода провели по нему 3200 поездов, в том числе тяжелых, массой более 1500 тонн, это уже данные из интернета. В восемь вечера всю нашу полную впечатлений экспедицию доставили на станцию Окусикан и усадили в поезд. В 20:35 он отправился… на восток!
1 ноября 1989 г. Государственная приемная комиссия приняла в эксплуатацию последний, 21-й пусковой комплекс (электрификация участка на пересечении Северо-Муйского хребта, капитального железнодорожного обхода тоннеля). Тем самым магистраль была принята в эксплуатацию в объеме пускового комплекса на всем протяжении. По ней пошли не только грузовые, но и пассажирские поезда. Грузопоток вырос в 2,5 раза. Дорога была передана на баланс МПС. Но буквально через несколько месяцев перестройщики нанесли смертельный удар «кувалдой» нового мышления. Государственная поддержка железнодорожных перевозок в стране одномоментно сократилась в 30 раз! Инвестиционный процесс в Восточной Сибири, на Дальнем Востоке, да и по всей стране, остановился. Страна опустилась в «темные времена», где правят бал предатели и расхитители. В этот период, как сказал однажды председатель СО АН СССР академик В. А. Коптюг, «наука была отделена от государства».
В заключение несколько слов о том, как сложилась дальнейшая судьба участников уникальной группы молодых экономистов и математиков, начало творческой биографии которых во многом определил проект строительства БАМ.
К сожалению, не все дожили до сегодняшнего дня. В 1980 г. во время командировки в Москву в возрасте 41 года скончался от сердечного приступа научный руководитель бамовской тематики в Институте экономики Анатолий Михайлович Алексеев. Это была огромная потеря и личная трагедия для всех нас. Очень рано ушли из жизни, не дожив до среднего возраста, Борис Иннокентьевич Литвинцев и Анатолий Иванович Сердюков. Но их вклад в создание нового экономико-математического аппарата и проведение практических расчетов очень значителен. Имя А. И. Сердюкова навсегда вошло и в теоретические анналы математики под названием: «Лемма Сердюкова».
Два года назад мы отметили 80-летний юбилей прекрасного человека и замечательного математика Эдуарда Хайрутдиновича Гимади, доктора физико-математических наук, профессора НГУ. Несмотря на почтенный возраст, он продолжает работать в Институте математики и готовить научные кадры. С. В. Севастьянов, доктор физико-математических наук, ведущий научный сотрудник Института математики. А. Е. Севастьянова — ведущий научный сотрудник Института экономики, продолжает работать над проблемами развития Сибири. Г. П. Литвинцева — доктор экономических наук, профессор, заведует кафедрой в НГТУ. В. Н. Чурашов — ведущий научный сотрудник ИЭиОПП СО РАН, эксперт высочайшей квалификации по угольной промышленности в России. Л. С. Киселева — в настоящее время работает в аналитическом управлении Законодательного собрания Новосибирской области. В текущем году удостоена высокой награды — Почетной грамоты «За особые заслуги перед Новосибирской областью». Можно сказать, что никто не стал «менялой в храме» и не изменил избранной профессии.
И, конечно, организатор и вдохновитель многих наших побед, академик Абел Гезевич Аганбегян. В свои 87 лет он продолжает активно работать и вдохновлять своим личным примером представителей более молодых поколений.
Хочется пожелать им всем доброго здоровья, личного счастья и творческого долголетия.
Александр Кисельников, доктор экономических наук, заслуженный экономист РФ