Руководитель и его ответственность

«Предупрежден — значит, вооружен»
(латинская пословица)

С. Карпекин

Каждый из нас понимает, какую ответственность он несет в рамках выполняемых трудовых функций и должностных обязанностей. Иногда должность скрывает риски, о которых можно узнать уже после приглашения в суд

Сегодня уже никого не удивишь новостью о взыскании убытков или привлечении к субсидиарной ответственности лиц, которые входят в состав исполнительных органов или органов управления компании. Однако тревожным звоночком стало появление в последнее время судебных решений о привлечении к аналогичной ответственности руководителей среднего звена — финансовых и коммерческих директоров, начальников отделов, заместителей директоров и т.п.
Появился даже специальный термин «скрытая ответственность»: линейный руководитель вроде бы выполняет обычные для его должности действия, прямо не нарушает никакие нормы права, действия его согласованы с руководителем компании или решения, в которых он принимал участие, приняты коллегиально, но впоследствии такой руководитель оказывается вовлеченным в сложный судебный спор об оспаривании сделок, о взыскании убытков или в дело о банкротстве компании. В итоге — размер взысканных с него сумм не сопоставим ни с его личными активами, ни с его доходом от работы в этой компании.

Практика применения

Чтобы не быть голословным, позвольте поделиться с вами конкретными примерами судебной практики.
История первая: о том, как взыскивали убытки с начальника управления авиазаправочного бизнеса и с лица, исполняющего обязанности директора.
По общему правилу лицо, которое уполномочено выступать от имени юридического лица, должно действовать добросовестно, разумно и в интересах такой компании, в противном случае оно обязано возместить компании убытки (ст.53.1 ГК РФ). Однако есть маленький, но существенный нюанс: это же правило применяется и к лицам, имеющим фактическую возможность определять действия юридического лица. Не вдаваясь в юридические тонкости, скажем: такая фактическая возможность определяется судом, а в круг субъектов может попасть любое лицо, в том числе — работник компании.
В нашей первой истории было две компании: материнская и дочерняя. В материнской компании был сотрудник, который занимал должность начальника управления авиазаправочного бизнеса и который был уполномочен давать указания дочерней компании, а в дочерней компании — лицо, исполняющее обязанности директора. Длительное время дочерняя компания реализовывала авиатопливо 4 покупателям по согласованной цене. Но в определенный момент времени лицо, исполняющее обязанности директора, привлекло компанию-посредника и рекомендовало этим покупателям закупать авиатопливо у альтернативных поставщиков (в том числе у компании-посредника), прямые договоры с покупателями были прекращены. Изменилась договорная схема реализации авиатоплива: теперь оно поставлялось компании-посреднику по цене ниже рыночной, а 4 покупателя приобретали топливо у посредника по прежним ценам. Логистическая же схема поставки осталась прежней. Убытки дочерней компании выразились в ценовых преференциях компании-посреднику.
Дочерняя компания взыскала убытки как с лица, ранее исполняющего обязанности директора (к моменту рассмотрения спора он был уволен), так и с руководителя структурного подразделения материнской компании. Ключевой довод: начальник структурного подразделения материнской компании давал распоряжения дочерней компании, фактически определял ее действия, способствовал поиску посредника, а также участвовал в согласовании договора с заниженной ценой поставки.
Суд взыскал солидарно с обоих 160 млн рублей.
История вторая: о том, как привлекли к субсидиарной ответственности директора, главного инженера, заместителя директора по эксплуатации, начальника мастерских и главного бухгалтера.
Закон о банкротстве позволяет привлекать к субсидиарной ответственности (дополнительная ответственность других лиц по долгам основного должника) контролирующих должника лиц — это лица, которые имеют возможность давать обязательные указания должнику или иным образом определять его действия. Опять же не вдаваясь в юридические нюансы, отметим: возможность определять действия должника может достигаться любым образом. Значение будет иметь даже соучастие в любой форме.
Так произошло во второй истории. Главный инженер, заместитель директора по эксплуатации, начальник мастерских, главный бухгалтер (каждый из которых проработал в компании от 10 до 20 лет) и их родственники создали несколько компаний, которые осуществляли виды деятельности, аналогичные основной компании (транспортные перевозки, техобслуживание, реализация билетов, услуги хранения). В свою очередь, директор основной компании под предлогом нерентабельности или недостаточности финансирования существенно сократил количество маршрутов перевозки, проигрывал тендеры, продажу билетов стал осуществлять через посредника, продал здание для оказания услуг хранения транспорта, прекратил оказание услуг техосмотра и стал сам их заказывать у сторонней организации. Все прекращенные услуги плавно «перекочевали» в компании, созданные перечисленными выше работниками. Основная компания в итоге была признана банкротом, а указанные выше работники привлечены к субсидиарной ответственности. Ключевой довод: работники основной компании извлекли выгоду благодаря неразумным действиям директора, и благодаря своим должностям они располагали необходимыми сведениями для конкурентного участия на рынке перевозок.
Суд привлек всех к субсидиарной ответственности, но размер требования будет установлен после окончания расчетов с кредиторами (скорее всего, это будет более 10 млн рублей).
История третья: о том, как взыскивали неосновательное обогащение с финансового директора.
В законе есть норма о том, что лицо, которое без установленных оснований приобрело или сберегло имущество за счет другого лица (потерпевшего), обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество (неосновательное обогащение).
В нашей истории компания была признана банкротом. Арбитражный управляющий обнаружил, что финансовый директор компании снимала с его расчетного счета денежные средства, используя свои трудовые обязанности. Данные средства расходовались на хозяйственные нужды компании и выплату заработной платы. Все подтверждающие документы о расходовании со слов финансового директора были в компании. Но, как это часто бывает, директор компании-банкрота никакие документы арбитражному управляющему не передал, обнаружить их не удалось. В связи с чем арбитражный управляющий, а в последующем и суды трех инстанций признали, что финансовый директор необоснованно приобрел более 1 млн рублей. Эта сумма и была взыскана.
Верховный суд РФ, тем не менее, отправил дело на новое рассмотрение. Но при новом рассмотрении истец дважды не явился в заседание, и суд первой инстанции в итоге оставил заявление без рассмотрения. Попытка взыскания оказалась неудачной, однако решения первых трех инстанций заставляют задуматься о перспективах таких исков.
История четвертая: о том, как взыскивали возмещение ущерба с директора, первого заместителя директора, финансового директора и главного бухгалтера.
История началась с задолженности завода перед налоговым органом, который пытался ее взыскать с помощью своих полномочий (выставление инкассовых поручений, вынесение решения о приостановлении операций по расчетным счетам). У завода была кредиторская задолженность перед почти 70 кредиторами (помимо налоговой) и дебиторская задолженность аффилированной компании. Решение ситуации было простое: если миновать налоговый орган для расчетов с кредиторами невозможно, то почему бы не совместить финансовые потоки дебитора и кредиторов. Первый заместитель директора, финансовый директор и главный бухгалтер всего лишь подготовили и направляли дебитору письма с просьбой произвести взаиморасчеты по договору через счета третьих лиц, являющихся кредиторами завода. И вся дебиторка «ушла» кредиторам, минуя счета завода.
Налоговый орган подключил тяжелую артиллерию: он инициировал возбуждение уголовного дела в отношении всех перечисленных лиц и в рамках доказанного преступления (ст. 199.2 УК РФ: «Сокрытие денежных средств либо имущества организации, за счет которых должно производиться взыскание налогов, сборов, страховых взносов») взыскал солидарно со всех ущерб, причиненный РФ этим преступлением в размере более 65 млн рублей. Ключевой довод: указанные лица действовали совместно, директор координировал, а остальные исполняли указания, кроме того, все они участвовали в разработке тактики и схемы преступления, так как знали о задолженности перед налоговым органом.

Риски и необходимые уроки

У нас нет возможности более подробно разобрать примеры из практики и поделиться другими историями ввиду ограниченности объемом статьи, но главные выводы мы все-таки сделаем.
Во-первых, нужно понимать, что сегодня к ответственности привлекают не только бенефициаров, исполнительные органы или органы управления компаний. Теперь в периметр внимания кредиторов попадают и руководители среднего звена.
Во-вторых, если еще вчера работник, не имеющий корпоративного статуса в компании, был уверен, что его защищают нормы трудового права об ограниченной материальной ответственности, то сегодня это становится не так однозначно.
В-третьих, в ситуации с неблагоприятными последствиями каждый старается «выгородить» себя, чтобы исключить свою личную ответственность. Благодаря этому взыскатели получают прекрасные доказательства вины, в том числе лиц, ответственность которых была неочевидна.
Почему это важно понимать? Чтобы иметь правильное представление о том, кто именно в компании может находиться в зоне риска, оправданность такого риска и способы его преодоления.
Очень часто на руководящие должности в компании назначаются доверенные лица (старые хорошие знакомые, родственники, работники компании, которые преданы ей уже десятки лет), они не принимают корпоративных решений, они не участвуют в сделках от имени компании, но вдруг получается, что они тоже отвечают по долгам компании.
С такими рисками можно и нужно работать. Мы умеем их обнаруживать и оценивать и знаем, как можно если не исключить их полностью, то хотя бы уменьшить. Своими знаниями и опытом мы готовы делиться с каждым, для кого ценность бизнеса — это не только активы и доходы, но люди.

Сергей Карпекин, генеральный директор ООО «Сибирская юридическая компания»