Потепление климата: реальность или политика?

Круглый стол «Климатические стратегии в условиях глобальных вызовов» состоялся в рамках XI Петербургского Международного газового форума. Тема необычайно актуальна. Если раньше разговоры про потепление климата воспринимались с большой долей скепсиса, в этом году и Европа, и американский континент почувствовали всё это на себе. Россия тоже. И это в очередной раз поднимает чрезвычайно больной для газовой отрасли вопрос об «углеродной нейтральности» и «декарбонизации»

Действительно, климатические температуры в Европе, например, побили все многочисленные рекорды, установленные несколько десятилетий назад, и такая экстремальная погода вызвана именно изменением климата, которое с каждым годом активно прогрессирует. Это засуха, пожары, даже высыхание водохранилищ. Жители разных стран вынуждены экономить воду и пережидать аномалию, надеясь на лучшее, иного не остаётся.
В Великобритании, в частности, из-за аномальной жары и температуры выше 40 градусов Цельсия впервые в истории пересох исток Темзы. 131 китайская метеостанция зафиксировала температуры, которые совпали с историческими максимумами или превысили их, за весь год подобные температуры зафиксировали 62 метеостанции.
По мнению российских специалистов, нас ждёт глобальный экологический кризис с непредсказуемыми проявлениями. В качестве примера приводится Канада, где никогда не было жары и в домах не ставили кондиционеры, поэтому, когда в этом году канадские провинции накрыло жарой, люди гибли сотнями. Не исключено, что на следующий год нас ждет лето ещё жарче.
Если государства не начнут всерьез заниматься проблемой охраны окружающей среды, к 2100 году температура на планете может подняться на 3,7—4,8 °С. Климатологи предупреждают, что необратимые последствия для экологии наступят уже при потеплении более чем на 2 °С. Неслучайно эта проблема в качестве одной из основных рассматривалась и на Петербургском международном газовом форуме, поскольку переход на «зелёную» энергетику непосредственно связан с газом, а для России — и с экономикой.

Официальная справка:

Глобальное потепление — это показатель роста средней температуры окружающей среды за последний век. Проблема его заключается в том, что, начиная с 1970-х годов, этот показатель стал увеличиваться в несколько раз быстрее. Основная причина этого кроется в усилении индустриальной деятельности человека. Повысилась температура не только воды, но и воздуха примерно на 0,74 °С. Несмотря на такое маленькое значение, последствия могут быть колоссальными, если верить научным работам. Исследования в области глобального потепления сообщают, что смена температурных режимов сопровождала планету на протяжении всей ее жизни. Например, свидетельством изменения климата служит Гренландия. История подтверждает, что в XI—XIII веках это место норвежские моряки называли «Зеленой землей», поскольку никакого снежного и ледяного покрова, как сегодня, не было и в помине. В начале ХХ века тепло снова возобладало, что привело к уменьшению масштаба ледников Северного Ледовитого океана. Затем, примерно с 40-х годов, температура падала. Новый виток ее роста начался с 1970-х годов.
Причины потепления климата объясняются таким понятием, как парниковый эффект. Он заключается в повышении температуры нижних слоев атмосферы. Содержащиеся в воздухе парниковые газы, такие как метан, водяной пар, диоксид углерода и другие, способствуют накоплению теплового излучения с поверхности Земли и, в результате, нагреву планеты.

Парижская альтернатива: взгляд изнутри

Председатель правления Газпрома Александр Медведев отметил, что разные страны в климатических стратегиях придерживаются разных подходов и имеют разные условия по своему энергобалансу.
Необходимо отметить, что данный круглый стол форума (или, как его назвал спикер, «конгресс»), собрал и объединил представителей 71 компании из восьми стран мира.
Неизбежно, что для каждой страны климатические условия имеют различные аспекты, подчеркнул выступающий. Это, в том числе, вопросы противодействия изменению климата, что является объективной реальностью, влияющей не только на климатические, но и экономические показатели.
Планы низкоуглеродного развития экономики, заявленные многими государствами, выстраивают или пытаются выстроить глобальный углеродный рынок на базе подписанного странами Парижского соглашения, которое предусматривает введение конкретных механизмов регулирования выбросов парниковых газов и торговли углеродными единицами и должно привести к увеличению инвестиций в «зеленые» проекты.
В этом плане существуют проекты, которые можно решить только совместно. Сейчас на уровне разных стран активно обсуждаются меры по реализации взятых на себя обязательств, которые позволят избежать риски для экономики этих стран, и возможностей необратимого ухудшения качества жизни населения и сохранения качества жизни, которое, несомненно, должно стать приоритетом.
Всё это правильно. Но как в данных обстоятельствах обеспечивать устойчивость и жизнеспособность энергетики? Какова позиция профессионалов газовой отрасли и экспертов, в том числе иностранных? Каков, в частности, горизонт развития низкоуглеродной энергетики, на которую, учитывая проблемы с климатом, делается ставка?
Заместитель начальника управления и начальник департамента ПАО «Газпром», член-корреспондент российской Академии наук Олег Аксютин отметил, что вопросы декарбонизации обсуждались неоднократно — и на заседаниях комитетов, и на годовых общих собраниях Международного делового конгресса. «При этом роль и вклад природного газа, — отметил выступающий, — только выросли».
Говоря о концепции изменения климата, нужно отметить, что основной причиной потепления называют парниковые газы, а главным врагом климата объявлена традиционная энергетика. Если рассматривать соотношение выбросов от природных и антропогенных источников, то доля глобальной энергетики в этом вкладе составляет всего четыре процента, а доля российского ТЭК при этом — всего 0,2 процента. Российская нефтегазовая отрасль, таким образом, не является «лидером», отставая по статистике от влияния на потепление тех же болот, жвачных животных, отходов, океана — оно сопоставимо, например, с производством риса. Это данные независимой группы международных экспертов по изменению климата, то есть корректные данные.
Кстати, благодаря использованию природного газа энергобаланс нашей страны является одним из самых низкоуглеродных среди всех мировых держав. Для сравнения: энергобаланс России является одним из самых «зелёных», опережая показатели Германии и Евросоюза в целом, США, Японии, то есть тех стран, которые являются признанными лидерами в борьбе за сохранение климата.
«В рамках увеличения новых объектов по газоснабжению, — подчеркнул выступающий, — будет обеспечено ещё большее снижение углеродоёмкости российской энергетики, что является дорогой к достижению национальных климатических целей».
Нужно отметить, что российский потенциал добычи газа (и это, я думаю, хорошо понимают и в Европе, и в Америке) огромен. В целом замещение угля природным газом в мировой энергетике привело бы к колоссальному эффекту сокращения выбросов углекислого газа на 1,5 миллиарда тонн, при этом на 90 процентов снизились бы выбросы загрязняющих веществ, которые напрямую связаны со здоровьем, ведь, кроме углеродного, есть и токсичный след.
Казалось бы, всё на поверхности. «Но что мы видим? — задаётся вопросом спикер. — В декабре 2021 года Европейская комиссия опубликовала «зимний пакет законодательных инициатив» в области декарбонизации газового рынка и развитию водородных рынков ЕС. Цель — содействие возобновляемым видам газа, то есть синтетический метан, биогаз и водород».
Несмотря на то, что данная инициатива находится на первоначальном согласовании в Европарламенте и Совете ЕС, мы видим, что всё это исполняется другими средствами в угоду политическим амбициям, громкие заявления об отказе от угля остались в прошлом, в условиях сложившейся кризисной ситуации на европейских энергетических рынках некоторые страны осуществляют ввод угольных мощностей. Каков итог? В ЕС ожидается выброс парниковых газов и замедление темпов декарбонизации. «В итоге, — говорит Аксютин, — вырисовывается финансовая выгода европейских правительств: с учётом цен на углерод ожидается дополнительное финансовое поступление в бюджет, связанное с выбросами СО2 от промышленников и энергетиков».
Отдельно — о поставке ресурсов. Трубопроводный газ из России — одно из самых экологичных решений, а углеродный след поставок СПГ из США в Европу — один из самых затратных, но именно он предлагается в качестве альтернативы. Но выбросы метана, это нужно учитывать, при добыче сланцевого газа в 18 раз выше, чем при добыче природного газа.

Единство стратегий и переформатизация экономик

Заместитель генерального директора НИИ экономики и технологии китайской национальной нефтегазовой корпорации Дзин Сяо Фэн, говоря о трансформации пикового выброса метана при достижении углеродной нейтральности, отметил, что политика энерготрансформации имеет в Китае чётко поставленные цели: в частности, формируется нормативно-правовая база. Уже в сентябре прошлого года был подробно проработан план достижения пика выброса углеродов и, соответственно, цели по достижению углеродной нейтральности. В пакете документов — снижение доли потребления неископаемых природных ресурсов.
Планируется, что в структуре энергобаланса Китая к 2060 году доля потребления неископаемых ресурсов достигнет более 80 процентов. Будут приняты все необходимые меры для разработки «зелёной» замкнутой экономической системы.
Планируется пять шагов. Это повышение энергоэффективности, усиление контроля за общим объёмом энергопотребления, активизация реформ энергосистемы и соответствующих механизмов, активная добыча неископаемого топлива и строгий контроль за потреблением ископаемых ресурсов. «При этом приоритетом для нас, — подчеркнул представитель Китая, — всегда остаётся энергобезопасность страны. Китай принимает активные меры по разработке месторождений нефти и газа, даже угля в качестве топлива «последней очереди». При этом занимаясь активным переходом к экологически чистой электроэнергии, будь то ветровая, солнечная энергетика, гидроэнергетика и производство энергии из биомассы».
Каким видится путь развития энергетики Китая на фоне пика выбросов углеродов? Здесь важен уровень общего энергопотребления, который в Китае остаётся высоким. При этом темпы роста снижаются и постепенно стабилизируются. Если в 2009 году, например, Китай был крупнейшим потребителем в мире, в 2020-м доля энергопотребления остановилась на отметке в 25 процентов мирового потребления. При этом выбросы СО2 по-прежнему растут и в 2020 году достигли 10 миллиардов тонн — это примерно 30 процентов мировых выбросов. Интересна и структура энергопотребления в Китае. Доля потребления чистой и низкоуглеродной энергии в Китае увеличилась с 9,5 процента в 2000 году до 24,3 процента. Растёт при этом установленный объём ветровой и солнечной энергии (со 170 миллионов КВт в 2015 году до 640 миллионов КВт в 2021 году). Тенденция налицо. Новые источники энергии к 2060 году должны составить 80 процентов первичной энергии, это и есть, собственно, путь к достижению «углеродной нейтральности». Да, это сложная и систематическая работа для любой из стран, это путь по пути реформ и стремления к развитию не только экономической, но и общественной жизни, но иного пути, учитывая реальные угрозы климатического толка, просто нет. При этом понятно, что энергопереход невозможно осуществить в одночасье. Может быть, это займет десятилетия, нужно понимать при этом, какие виды топлива будут востребованы на каждом из этапов такой трансформации.
В целом, считает Дзин Сяо Фэн, энергопереход было бы разумно разбить на три этапа: первый — до 2035 года, когда предполагается выйти на пик потребления ископаемого топлива и доведения неископаемого топлива до 35 процентов, второй — с 2036 по 2050 год с ускорением потребления ископаемого топлива с доведением неископаемого топлива до 65 процентов и третий — до 2060 года, в течение которого будет создана современная энергетическая система, в рамках которой доля неископаемого топлива составит более 60 процентов. Таковы горизонты планирования. Задача второго этапа, в частности, это укрепление структуры энергобаланса и внедрение инноваций в области возобновляемых источников энергии и неископаемого топлива. Нужно уравновесить потребности в энергопотреблении и возможности энергогенерации за счёт необходимых источников электроэнергии. Заключительный этап должен ознаменовать собой полный отказ от нефти и газа и создание современной автономной энергосистемы. Значительное место при этом будет иметь природный газ. Почему? Во-первых, потому, что существует тенденция повышения спроса на газ, а среди преимущества газа — гибкость в плане низкого уровня выбросов углерода, экологичность и возможности хранения. Что касается газоснабжения городских и промышленных потребителей, то природный газ непрерывно будет вытеснять уголь и другие виды топлива с высоким уровнем загрязнения и эмиссии углерода. На фоне постоянного роста энергопотребления в городах существует задача наращивания доли «зелёных», экологичных источников энергии, за счёт которых обеспечивается электрогенерация. Важным фактором при этом является экономичность природного газа. Природный газ — один из самых дорогих источников энергии, тем более, если учитывать рост его цены в последнее время. Поэтому спрос на природный газ в Китае будет ограничен и в связи с этим. Поэтому для промышленности использование газа не имеет преимуществ по сравнению, например, с углем, если не принимать во внимание его экологичность. Но именно об этом и разговор. Поэтому стратегия «зелёной» трансформации, основанная на четырёх стратегических каналах поставок нефти и газа, стабилизирует, с одной стороны, добычу и поставки нефти и газа, и, с другой, делает крайне актуальной экономическое сотрудничество в этой сфере. «Мы всегда открыты для такого сотрудничества», — подчеркнул выступающий, учитывая сложившуюся для России ситуацию, когда переориентация на страны Юго-Восточной Азии становится трендом и окном возможностей, и положительным с экономической точки зрения моментом. Это, тем не менее, не исключает курса на добычу в промышленных масштабах геотермальной энергии и использование других экологически чистых источников — водородной энергетики, в частности. Стоит задача оптимального сочетания водородной энергетики и экологически чистых источников энергии, а также технологий улавливания и хранения СО2. Конечно, для достижения таких целей как минимум потребуется изменение энергосистемы любой страны, не только Китая в данном случае. И ключевую роль при этом будет играть именно природный газ. «Нам нужен газ, — подвёл итог спикер, — в достаточном количестве и по доступной цене». Общий спрос на газ в Китае, считает он, будет расти еще 10-15 лет, но Китай, будучи достаточно прижимистым партнёром, надеется всё же на использование собственного нереализованного в полной мере потенциала по разведке и добыче природного газа.
Да, конечно, бросается в глаза разница между запланированными сроками декарбонизации в Европе (2030 год) и в Китае (2060 год), но, как отметил Медведев, скорее всего, это более реалистичный подход.

Всё ровно наоборот?

В дискуссионном смысле достойно внимания мнение, согласно которому концепция вредности парниковых газов и влияния на климатические изменения не совсем основательна. На всё это, по мнению оппонента, влияют, прежде всего, шесть основных факторов. А именно: пыльные бури, сдвижение южного и северного полюсов, таяние ледников и, как главный фактор, увеличение активности Солнца, составляющее полторы тысячи лет в большом и 30 лет в малом цикле.
Хочу напомнить, что межправительственная группа экспертов по изменению климата (IPCC), созданная для оценки риска изменения климата, вызванного техногенными факторами, была создана в 1988 году. Положительно она ответила на три вопроса: первый — существует ли потепление климата, второй — влияет ли на это человек и третий — можно ли с этим бороться. В Кембрийский период (то есть геологический период, с которого начались палеозойская эра и который начался 538,8 ± 0,2 млн лет назад, а закончился 485,4 ± 1,9 млн лет назад), количество содержания СО2 было в 12 раз выше. В другие периоды — выше в семь-восемь раз, чем сегодня. Влияние Солнца при этом таково, что выбросы углекислого газа составляют одну миллиардную часть. Тогда в чём посыл заключения или позиции IPCC? Это, как считает оппонент, борьба с бизнесом и, соответственно, попытка взять в свои руки управление общей ситуацией. СО2, считает оппонент, — полезный фактор, поскольку похолодание, например, ведёт как минимум к голоду: Римская Империя, в частности, в 535 году пала именно из-за похолодания, а нами в данный момент пытаются управлять международные бюрократы — в своих целях. При этом борьба с СО2, утверждает выступающий, ведёт к увеличению доли С20Н12, то есть бензопирена — опасного канцерогена, относящегося к 1-й группе опасности и вызывающего мутагенное действие.

Индонезия настроена серьёзно

Говоря о задачах предполагаемого энергоперехода на фоне растущего по мере экономического развития спроса на электроэнергию, соучредитель Института энергетики и защиты окружающей среды Индонезии, являющейся 12 по уровню стран, обременённых природными катастрофами, Сатья Хангга Юда подчеркнул серьёзность рисков, которые испытывает его страна и которые он лично связывает с потеплением климата. Он привёл пример, что два, пусть и необитаемых острова, относящихся к Индонезии, просто ушли под воду из-за повышения уровня мирового океана. Именно поэтому энергетический переход, по мнению спикера, является реальным вызовом. Прежде всего, для энергетического сектора: 73, 2 процента выбросов приходится на его долю. Далее расположилось сельское хозяйство, лесопользование, промышленность, выбросы мусора. Это в целом в мире. В Индонезии ситуация немного другая. На 1 месте — лесообрабатывающая промышленность, энергетический сектор на втором месте. Пока, кстати, неископаемые источники энергии составляют лишь 12 процентов. Кстати: число жителей в РФ на сегодня составляет около 148 миллионов человек, в Индонезии — 270, и всё же ископаемые источники энергии являются доминирующими. Поэтому решение вопроса — это всё же энергетический переход со всеми его проблемами. И природный газ — самый чистый способ такого перехода. Говоря об этом, я прежде всего хочу подчеркнуть, во-первых, значимость этого рынка для России, во-вторых, экономическую целесообразность и перспективу. Да, потребуются вложения, инвестиции, но в период перехода (совпадающего, кстати, с энергопереходом, декларируемым разными странами) это и перспектива роста, и перспектива развития. Может быть, и правильно, но индонезийский партнёр считает это условием и способом развития, и, может быть, к нашему неудовольствию, говорит о замене природного газа СПГ. Это тренд последнего времени, во всяком случае, заявленный и обсуждаемый. Острова Ява, Суматра, Бали — основные в Индонезии потребители энергии на данный момент, и страна делает ставку на глубоководный проект на востоке Килимантана. Правительство при этом настроено сократить использование нефти, делая ставку на использование возобновляемых источников энергии и ядерной энергетики. Говоря об обязательствах по сокращению выбросов парниковых газов, Сатья Хангга Юда отметил, что всё это прописано в национальном законе в рамках ратификации парижских соглашений, а именно — сокращение «незелёной» энергетики до 29 процентов. Но в любом случае в ближайшие годы, признаёт выступающий, нефть и газ будут играть решающую роль, это факт, и это, в большой степени, вопрос инвестиций в возобновляемые источники энергии. Задача Индонезии, не знаю, насколько это осуществимо, даже более амбициозна, чем в Китае, — к 2060 году добиться нулевых углеродных выбросов.

Кому выгодно?

А теперь интрига: российские учёные, которые занимаются вопросами термодинамики, поделились результатами исследования, которое они провели, анализируя данные последних лет об энергии, климате и динамике выбросов. В результате, исходя из законов термодинамики, они пришли к интересному выводу: именно потепление, которое вызвано естественными климатическими природными изменениями, вызывает увеличение выделения природных газов, а не наоборот. То есть зависимость есть, но она противоположная, если говорить о выводах парижской комиссии.
Как воспринимается этот вопрос и возможна ли здесь дискуссия? Представители Петербургского экономического университета провели интересное исследование, касающееся мониторинга экономических стратегий разных стран, в том числе крупнейших мировых энергетических компаний. Директор Высшей экономической школы Яна Клементовичус задалась вопросом: меняться или нет странам в этих меняющихся обстоятельствах? И что есть климатический реализм? Здесь, и это глупо было бы отрицать, большую роль играет бизнес-сектор энергетики, его интересы очевидны, и они в большой или в решающей степени не совпадают с интересами политики. Хотя и она носит сугубо практический расчёт.
Ретроспектива. 1989 год. Последнее выступление Маргарет Тэтчер как раз и содержало первые идеи климатической повестки, как интриги противоборства экономических систем, оно прозвучало сразу после падения Берлинской стены. Эта тема впоследствии была подхвачена демократической партией США: Гор, борясь за пост президента США, взял эту повестку на вооружение. В 2007 году был снят известный фильм, рассматривающий отношение к изменениям стратегий отношения к потеплению климата, критикующий общепринятые взгляды на глобальное потепление. Фильм представляет мнение отрицателей изменения климата и не соответствует научному консенсусу относительно антропогенных причин изменения климатической повестки.
Кто поддерживает её в текущем моменте? Да, это хороший повод смоделировать будущее, тем более — 2060 год мы можем только моделировать, никак иначе. При этом очевидно, что природный газ и в эти годы будет иметь очевидную ценность, и не только для энергетического потребления. При этом нельзя отрицать тот факт, что Парижское соглашение было нами ратифицировано, и нельзя отрицать тот факт, что это направлено (в идеале) на решение вопросов охраны окружающей среды и снижение, в частности, антропогенных воздействий на все её составляющие. То есть, в конечном итоге, делается ставка на низкоуглеродные решения. Говоря о корпоративных стратегиях, ключевые мировые компании (из 36), подстроились под существующую повестку и жёсткость климатической составляющей, принятые решения. При этом мы видим борьбу за присутствие в энергетическом секторе. Нужно отметить и то, что любые заявления, сделанные в угоду моменту, не являются маркетинговыми обязательствами, это публичные заявления, связанные с юридической ответственностью. Но часто это носит достаточно сдержанный характер. При этом, говоря о российской энергетике, понятно, что роль природного газа огромна, в том числе, для энергоэффективности и рационального природопользования.
Пока климатические стратегии связаны с публичными заявлениями в адрес заинтересованных сторон. При этом актуальность энергоперехода и будущего развития, хотя и находится в тренде текущей повестки, не является аксиомой, а, скорее, вопросом системной научной и исследовательской деятельности. Вряд ли всё нужно воспринимать на веру.

Сергей ГОНТАРЕНКО