Столкновение интересов. Бизнес и Центробанк: кто кого

Высокая ставка рефинансирования, установленная и постоянно повышаемая Центробанком в последнее время, вызывает много обсуждений и критики в самых разных ситуациях и формах. Попробуем взглянуть на эту проблему с новой стороны

Высокая ставка должна притормаживать инфляцию, об этой зависимости можно узнать из учебников и оправданий руководства Центробанка.
Однако на инфляцию влияют многие факторы. Например, рост заработной платы и дохо¬дов, который в настоящее время опережает повышение производительности труда. Но это связано с дефицитом трудовых ресурсов, на который банковская система повлиять не может. То же касается развития теневой экономики, масштабы которой изменение ставки банковского процента может только увеличить, но никак не сократить.
При множестве причин инфляции существуют и меры ее сдерживания, помимо повышения ставки рефинансирования, вообще не относящиеся к компетенции Центробанка. Так в настоящее время подробно изучается положительный (в целом) российский опыт сдерживания инфляции через временное изъятие из обращения части де-нежной массы в Стабилизационный фонд.
Хочу также заранее предупредить, что в данном столкновении интересов я не становлюсь на позицию ни одной, ни другой стороны. Меня учили (и я искренне в этом убеждён), что Центробанк должен быть независим от правительства, и его интересы не менее важны, чем интересы государственной власти. Одновременно практически всем очевидно, что дорогие кредиты вредят бизнесу, делают его невыгодным и затруднительным . При любой реакции на высокую ставку бизнесу не миновать увеличения затрат и снижения прибыльности.
Силы двух сторон неравны: относительно небольшому коллективу руководителей Центробанка противостоят миллионы предпринимателей. Возможные шаги, какие могут предпринять банкиры, регламентированы и крайне ограничены. Что касается предпринимателей, то их фантазию нельзя не только описать, но и представить.
С другой стороны, решения Центробанка обязательны для всех, тогда как каждый предприниматель принимает решение только в отношении своих собственных действий. Вместе с тем никто не отменял товарищескую взаимовыручку (обмен опытом) и быстрое распространение информации в современной цифровой экономике.

Приём первый. Игра на товарных запасах

В советское время на страницах журнала ЭКО мне довелось несколько лет вести (то есть организовывать поток статей) дискуссию с сомнительным названием «социалистическая предприимчивость». В статьях, где описывались методы законного, но нетривиального ведения дел, содержались многие приёмы, придуманные предприимчивыми руководителями государственных предприятий.
Один из таких приёмов неожиданно для меня оказался неправдоподобно популярным. Речь шла о бизнесе в небольшом сибирском городе, где на зиму прерывались грузоперевозки с «большой землёй». Предприятие должно было работать на склад около трёх месяцев в году. Расходы в этот период покрывались за счёт кредитов банка, что было накладно, и предприятие находилось в довольно сложной ситуации. Директор, направленный на отстающее предприятие, довольно быстро договорился с потребителями продукции о продажах «с последующим самовывозом». Тем самым накопление запасов стало отчасти проблемой не только его предприятия. И потребность в кредитах ушла. Понятно, что потом приходилось писать дополнение к договору, где поставщик сам брал на себя обязательство вывезти продукцию, как только появится возможность. Зачастую покупатель продукции соглашался оплачивать хранение её на складах поставщика. Появлялись деньги на зарплату и сырьё. Можно было соглашаться на то, что оплата продукции будет только после получения её покупателем. Выяснилось, что этот же приём зачастую выгоден всем сторонам даже и тогда, когда вывезти продукцию можно.
В советское время снижение потребности в банковских кредитах умелыми руководителями строительных организаций достигалось благодаря тому, что строительство финансировалось по так называемому «миллионнику». Поставки стройматериалов шли по стандартному (для данной категории строящихся объектов) их составу в расчёте на миллион сметной стоимости. Поэтому у строителей оказывались излишки одних стройматериалов, а других могло и недоставать для данного конкретного проекта. И это не было связано с тем, что одни стройматериалы были остродефицитными, а другие можно было легко приобрести.
По каким-то не всегда ясным причинам в структуре стройматериалов в расчёте на миллион сметной стоимости оказывались очень часто дефицитные позиции, которые потом пускались в оборот и фактически выполняли функции локальной валюты, по сути, заменяя деньги.
И нужно ещё учесть, что высокая ставка рефинансирования и, как следствие, недоступность кредитов повышает неуверенность в будущем. По этой причине любой предприниматель принимает решение увеличить запасы сырья и материалов, без регулярного поступления которых его бизнес может остановиться. По этой причине спрос на деньги в начальный период высокой ставки рефинансирования может возрасти, но затем, когда страховые запасы будут сформированы, спрос на деньги упадёт. И вновь нарушится баланс между товарной и денежной массами. Эффект повышения ставки становится минимальным.

Приём второй. Денежные суррогаты

Порождение замены деньгам происходит всегда и почти сразу же, как только денежно-кредитная система страны даёт сбои. Очень редко денежные суррогаты оформляются так же, как наличные деньги. Иногда их просто держат в уме, не оставляя даже записей.
Это мировая практика, которая во многих случаях узаконена. В 37 странах мира сейчас действует 238 локальных валют, параллельных национальным денежным системам. Больше всего их в США – 38. Местные валюты делятся на 4 категории. Две основных: сервисный кредит (50 % общего числа) и взаимный обмен «беспроцентный кредит» (41 %). Остальное – наличные деньги (ассигнации) и договорной бартер.
В России в 1990-е годы было порождено множество денежных суррогатов. В том числе региональные деньги в виде талонов, билетов, векселей. На многих предприятиях платили зарплату «своими деньгами», на них можно было покупать товары только в магазинах, принадлежащих предприятию или связанной с ним организации.
Подобная реакция в ответ на высокую ставку Центробанка вряд ли возможна в настоящее время, но исторический опыт говорит о том, что возможны меры в том же направлении. Например, предприятие приобретает оптом какие-либо ходовые товары и выплачивает часть зарплаты не деньгами, а этими товарами. Можно только догадываться, как эти приёмы будут оформлены по бухгалтерии предприятия. Такая же операция возможна в неявной форме, когда при существующих методах скидок и кэшбека в них вполне удастся «спрятать» часть зарплаты.
В отношении этого приёма, равно как и всех прочих реакций на высокую ставку рефинансирования, можно вполне обоснованно сказать, что у государственных органов нет таких ресурсов, чтобы можно было все подобные разнообразные приёмы запретить и отследить затем нарушение установленных запретов.
Кроме того, в этих нерегулируемых государством отношениях партнёр, обладающий более значительными ресурсами, всегда будет выторговывать для себя лучшие условия взаимодействия. А это будет сказываться на положении малого бизнеса в целом.

Приём третий. Бартер среди своих

1990-е годы были посложнее для бизнеса, чем год прошлый или год текущий. Тогда предприниматели выкручивались, проявляя чудеса изобретательности. Тем, кто ухитрился выжить в те годы, не страшна вообще никакая ставка финансирования, равно как и любые иные преграды их делу, хоть от Центробанка, хоть от кого-либо ещё.
Тем, кто пришёл в бизнес позднее, придётся самим осваивать изощрённые приёмы, опробованные без них 30 лет назад. Значительная часть этих приёмов основывалась на бартере, прямом обмене товара на товар. Бартер снижает потребность в деньгах, а потому нарушается баланс между деньгами и товарной массой.
Оценки бартера в 1990-е годы были весьма приблизительными, по ним выходило, что доля бартера приближалась к половине всего количества сделок .
Сейчас эта доля существенно меньше, но, по моему личному мнению, она будет возрастать, несмотря на использование существенно более совершенных методов контроля за операциями на рынке.
Внутри бартера может быть «спрятано» взаимное кредитование. В особенности, если партнёры давно сотрудничают и доверяют друг другу. В одном случае один партнёр передает свой товар раньше, чем получит товар взамен, в другом случае – обратная ситуация.
Благодаря бартеру значительная часть экономики уходит в результате «в тень», становится невидимой для статистики, а, следовательно, и для оценок фактической инфляции. И тут появляется желание понять, что хуже: высокая инфляция или повышенная доля «теневой экономики». И в том, и в другом случае сокращаются возможности реализации перспективной стратегии развития национальной экономики. Она становится менее управляемой.
Меры по предотвращению высокой инфляции должны учитывать ответную реакцию бизнеса.

Ставка и раскраска

Наряду с обычными кредитами по высокой ставке процента сразу же после её повышения существенным образом расширилась сфера льготного кредитования. На XXI Международном банковском форуме замдиректора департамента финансовой политики Минфина Ольга Доронина сообщила о том, что доля льготных кредитов в общем портфеле банков достигла 15 %, а доля льготной ипотеки в ипотечном портфеле – около 50 % (Российская газета. 2024. 26.09). Не вызывает никакого сомнения у экспертов, что льготное кредитование в аграрном секторе, несколько сократившееся с началом зимы, резко возрастёт к весеннему севу 2025 года.
При массовом распространения целевой пониженной ставки по кредитам льготная дальневосточная, арктическая и семейная ипотечные программы выполняют некоторую особую функцию, которую называют обычно «раскраской» денег.
Этот приём, в немалой степени способствовавший спасению российской экономики в 1990-е годы, состоит в том, что деньги, получаемые участниками рынка, они должны расходовать на конкретные, заранее определенные нужды: на зарплату, на погашение задолженности по налогам и т. п. В случае льготного кредитования это уже касается не обычных, а кредитных денег. Живёшь на Дальнем Востоке – можешь получить льготный ипотечный кредит, в Подмосковье или в Сибири – уже нет.
«Раскраска» денежных средств и в прямой форме, и через льготное кредитование – это функция государственного регулирования. Возможно ли, что территориальная «раскраска» кредитных средств дойдёт до того, что будет определяться целевое назначение обычных денег? По моим представлениям, это вполне возможно. Стоит дать послабление в одном месте, как оно тут же появляется во многих других местах и ситуациях. В этом меня убеждает опыт последних прошлых лет, и не только 1990-х.
Так «раскраска» денег возможна без участия государства в технологических цепочках, когда между предприятиями в договорах поставки или купли-продажи оговариваются некоторые условия. В прямой или неявной форме партнёры договариваются, куда пойдут деньги, полученные за поставленный товар или указанную услугу. И это – процесс, не поддающийся регулированию.

Инфляции разные бывают

Инфляция может возрасти по той причине, что она измеряется по розничным ценам на товары и услуги, входящие в потребительскую корзину.
В настоящее время половина её по стоимости – продовольствие. Вторая половина потребительской корзины поделена поровну между непродовольственными товарами и услугами (транспортными, коммунальными и прочими).
Состав потребительской корзины постоянно меняется. Так, в 2022 году в ее состав вошли новые детские товары, специи, проезд поездом на Черное море и круизы по рекам России. После такого прироста в корзине набралось 566 позиций. Поэтому многолетнюю динамику инфляции считать по потребительской корзине некорректно. Они попросту разные, в зависимости от года. Кроме того, если цена на какой-то товар возросла, то его стали меньше покупать, но в потребительской корзине ничего не меняется по простой причине – неизвестно, как это можно учесть.
Видим, что даже показатель инфляции в настоящее время считается по деньгам виртуально «раскрашенным» для каждого гражданина России. Предполагается, что половина получаемых им денег идёт на еду, четверть – на непродовольственные товары и ещё четверть – на услуги.
В заключение немного о теории, какой руководствуются регуляторы при снижении инфляции с помощью повышения ставки рефинансирования. Эта теория составлена как бы на все случаи жизни, независимо от конкретной ситуации, в которой находится в текущий момент данная национальная экономика. Она хороша в преподавании, но почти непригодна для практических приложений. Здесь непредсказуемая реакция предпринимателей на повышенную ставку по кредиту дополняется другими факторами, которые касаются общей экономической и политической стабильности.
И есть ещё один момент, который усложняет ситуацию противостояния бизнеса и Центрального банка: особенности текущей экономической ситуации. Нельзя их вообще игнорировать ни регулятору, ни тем, чью деятельность он стремится отрегулировать, не замечая и не анализируя их ответных реакций.
В советское время мне посчастливилось познакомиться с замечательным человеком, уникальным по уровню своей квалификации экономистом Сергеем Алексеевичем Далиным. Мы много часов провели за обсуждением его книги об инфляции . Книга была посвящена особенностям инфляции во времена экономических потрясений. И он в ней очень хорошо показал, что в такие времена инфляция принципиальным образом отличается от инфляции в относительно спокойное для экономики время. В чём эти особенности?
Снижение государственных доходов вызывает повышение налогов и появление новых мер по увеличению их собираемости. Государство расширяет систему льгот по тем направлениям, развитие которых жизненно необходимо стимулировать. Это делает менее эффективными любые способы сдерживания инфляции.
Наша страна переживает в настоящее время важные события, кардинально воздействующие на развитие отечественной экономики. По этой причине регулировать денежное обращение нужно, по-видимому, совсем другими средствами, чем в спокойное время. Поэтому расклад в неравной схватке становится ещё более удручающим. Одна сторона (бизнес) работает в совершенно конкретных условиях установленной ставки рефинансирования, а другая (Центробанк) вынуждена действовать в условиях большой неопределённости, не имея в руках надёжных измерителей.
И в заключение. В свое время лау¬реаты Нобелевской премии по экономике Дж. Акерлоф и Дж. Стиглиц писали о том, что контроль за инфляцией должен быть не самоцелью, а средством ускорения темпов экономического роста и снижения уровня безработицы. Представляется, что это – единственный путь к прекращению противостояния, о котором шла речь. Но, чтобы выйти на этот путь, нужно не противостояние, а сотрудничество между всеми участниками экономической деятельности.

Юрий Воронов