Кому остался должен Абызов?

6 января 2025 года судебные приставы начали процедуру конфискации имущества бывшего министра федерального правительства Михаила Абызова, в связи с чем возникает вопрос: если получить конфискованное имущество удастся, то кому оно должно быть передано?

М. Абызов был арестован весной 2019 года после того, как его обманным путем выманили в Россию из Италии, где он надеялся прожить остаток своей жизни. С 2020 по 2024 год против него и ещё пяти человек было возбуждено семь уголовных дел. Перечисление их и точные обвинительные формулировки в открытой печати отсутствуют.
В основе одного из семи уголовных дел лежит хищение 4 млрд рублей у компаний АО «Сибирская энергетическая компания» (СибЭКО) и «Региональные электрические сети» (РЭС), которые являются ведущими поставщиками энергии в Новосибирске и Новосибирской области. В период с 2012 по 2014 год Абызов с сообщниками обманул акционеров этих двух компаний, заключил фиктивные сделки между ними и кипрской компанией «Blacksiris» по покупке по завышенной стоимости акций организаций, обслуживающих энергетические объекты. Деньги, предназначенные для ремонта и модернизации системы теплоснабжения Новосибирска, ушли за рубеж.
В настоящее время изъятию подлежит имущество Абызова на сумму 23,5 млрд рублей, ему также потребуется выплатить исполнительские сборы и долг в размере 2,4 млрд рублей. Общая задолженность осужденного составляет 28 млрд рублей. И он должен ещё уплатить штраф в 80 млн руб. Сумма штрафа была уменьшена на 100 тыс. руб. после рассмотрения дела в суде следующей инстанции, в Мосгорсуде .
И тут возникает весьма принципиальная проблема. Со штрафом всё понятно, а вот если удастся получить конфискованное имущество, то кому оно должно быть передано? Поскольку эти пропавшие деньги были предназначены в основном для модернизации тепловых сетей Новосибирска, не целесообразно ли их направить по назначению, то есть на улучшение теплоснабжения новосибирских домов?
Как уже было отмечено, в деле Абызова есть «потерпевшая сторона», и это вовсе не пострадавшие от хищения жители Новосибирска. Таким свидетельством, в частности, может служить сообщение о том, что в октябре 2024 года «адвокат потерпевшей стороны просил суд обратить внимание на смягчающие обстоятельства. Абызов, в свою очередь, в последнем слове рассказал, что заключил примирение с потерпевшим» .
Оказывается, пострадавшими признаны вовсе не новосибирцы, а трое из пятидесяти миноритарных акционеров компании СибЭКО. Имеют они отношение к Новосибирску или нет, неизвестно.

Отмена приватизации

Каким же образом вообще эти деньги оказались в частной собственности безотносительно фамилий их владельцев? Для этого нужно вернуться в 1992 год, когда приватизация отечественной энергетики шла настолько масштабно, что дела Абызова представляются на фоне её незначительным эпизодом.
Главный грабёж касался энергетики страны в целом. Была создана частная компания с государственным участием РАО ЕЭС, которое просуществовало 16 лет, с 1992 года по 2008. Основные, более масштабные хищения государственных средств шли через неё.
В начале 1995 года государство владело 60 % акций, иностранные инвесторы – 20 %,
российские юридические и физические лица – 14,8 %. В августе того же года было принято решение увеличить размер уставного капитала в 308 раз! Перед ликвидацией в марте 2008 года государству принадлежало только 52,7 % акций РАО ЕЭС.
В докладе Счётной палаты Российской Федерации «Анализ процессов приватизации государственной собственности в Российской Федерации за период 1993–2003 годы» говорилось, что в нарушение федерального закона от 7 мая 1998 г.
№ 74-ФЗ, устанавливающего, что в собственности иностранных лиц может находиться до 25 % всех видов акций РАО ЕЭС, по состоянию на 30.04.1999 г. иностранные лица имели 34,45 % акций компании.
Фактически за обсуждениями о передаче новосибирской энергетики из муниципальной в государственную собственность скрывались предложения о её приватизации. Параллельно с реализацией этих предложений шло резкое снижение качества руководства энергетикой на уровне страны в целом. У тех, кто был у руля, были другие интересы.
Выдающийся новосибирский учёный, академик РАН Владимир Елиферьевич Накоряков в 2005 году писал: «Распад энергетической отрасли России начался с прихода в руководство абсолютных непрофессионалов. Точкой отсчёта можно назвать приход в энергетику в середине 90-х Б. Немцова, Б. Бревнова и их команды. До определенного времени технологического задела, созданного за предыдущие годы, было достаточно, чтобы выдержать те усилия, которые прилагала пришедшая команда абсолютных дилетантов в энергетике и экономике к разрушению энергокомплекса и потере управления им» . Так что события, происходившие с новосибирской теплоэнергетикой, были лишь частными эпизодами.
Год назад, в связи с серией масштабных аварий на теплосетях Новосибирска был поднят вопрос о деприватизации СГК. Эту тему поддержал во время сессии и председатель Законодательного собрания НСО Андрей Иванович Шимкив.
Но нынешняя зима оказалась теплой, аварий столь серьёзных, как в прошлую зиму, не было, поэтому тема возможной «национализации» (правильнее говорить – муниципализации) новосибирской энергетики не поднимается. Да и опустошённая компания вряд ли представляет интерес.
Так что вслед за известным персонажем Ильфа и Петрова мы должны сказать, пусть утром муниципализация, а вечером деньги, но деньги вперёд.
Новые реалии
С 5 февраля 2025 года стал действовать Федеральный закон от 08.08.2024 № 247-ФЗ со статьёй об обращении конфискованного имущества в собственность российских субъектов. Неизвестно, будет ли он применяться к тем делам, которые были рассмотрены после принятия этого закона. Кроме того, согласно этому закону и распоряжению Правительства РФ от 12.09.2024 № 2503-р, передаваться субъекту РФ будут только некоторые виды конфискованного имущества «по месту нахождения такого имущества».
Речь идет, в частности, о бытовой химии, продовольствии, компьютерной и бытовой технике, лекарствах и мебели. Это, по моему мнению, хоть и робкий шаг, но процесс пошёл.
При благоприятном дальнейшем развитии событий конфискованные средства придут в Новосибирск, но не в городской, а в областной бюджет.
Тогда судьба справедливой компенсации жителям Новосибирска хищений из их карманов оказалась сведена к корректным отношениям между областным и городским уровнями власти. Остаётся надеяться, что эти взаимоотношения будут скорее рабочими, чем политическими.
Само принятие такого закона может оцениваться как признание справедливости принципа, согласно которому деньги должны быть возвращены тем, у кого они украдены. И это должен быть не только обиженный собственник или акционер юридического лица, из средств которого произошло незаконное «заимствование».
Похищенные средства были предназначены для исполнения некоторых обязательств пострадавшего юридического лица. И если вследствие хищения эти обязательства оказались невыполненными, то возвращённые средства следует направлять на исполнение этих обязательств. Такая логика вполне приемлема.
Пока же в общественном сознании и в юридической практике конфискованные средства обезличены, они потеряли свою историю, являются как бы деньгами, обнаруженными случайно. Представляется, что это время экономического развития, определяемое сочетанием лозунгов: «Всё вокруг колхозное, всё вокруг моё» и «Заплатил налоги и спи спокойно», заканчивается. Все деньги, находящиеся в обращении, будут иметь свою предысторию.
Тогда «грязные» деньги, полученные преступным путём, можно будет отличить от денег, приобретённых в результате трудовой или законной предпринимательской деятельности. Без такого чёткого разделения невозможно обеспечить нормальное экономическое развитие страны.

Что имеет смысл предпринимать?

С учётом изложенного выше совершенно очевидно, что в многолетнем судебном разбирательстве преступлений М. А. Абызова не учитывались интересы действительно потерпевших, а именно – жителей Новосибирска, которые, вследствие хищения средств, остались с разрушенной инфраструктурой теплоснабжения.
Мне представляется, что перенесение данной проблемы в сферу политических противостояний было бы крайне неразумным шагом. Это проблема сугубо хозяйственная, и решать её нужно через соглашения между органами как исполнительной, так и законодательной власти.
Первый шаг должны, несомненно, сделать депутаты Новосибирского городского совета, показав тем самым, что они действительно представляют интересы своих избирателей. А дальше – как пойдёт, но ни в коем случае нельзя доводить решение проблемы до лозунгов и безадресных публичных заявлений.
Нужно доказать очевидное – что доходы компаний М. Абызова могли быть получены, преимущественно, благодаря сборам денег с населения. Даже наценки на уголь, который добывался под его контролем, потом включались в тарифы за отопление и электроэнергию. И понять: сколько денег, предназначенных на ремонт и модернизацию новосибирских тепловых сетей, было заложено в тарифы и изъято из карманов жителей Новосибирска. И делать всё это спокойно, без эмоций и в деловом ключе. Цель – не одержать политическую победу, а просто вернуть украденные деньги.

Юрий Воронов