Научная интеллигенция СССР: триумфы и катастрофы

26 февраля в Новосибирском государственном университете прошли научные чтения «Миры отечественной интеллигенции в ХХ веке: профессия, общество, власть», приуроченные к столетию со дня рождения выдающегося исследователя истории культуры России в ХХ веке, профессора Варлена Львовича Соскина. Инициаторами чтений выступили ученики профессора и Комитет по традициям НГУ (Союз НГУ), а организаторами – НГУ, Институт истории СО РАН и сам Союз НГУ

В мемориальной части конференции ученики, коллеги и соратники рассказывали о жизненном пути В. Л. Соскина и своем опыте общения с ним в течение полувека, презентовали книгу.
Научная часть конференции с докладами ученых из Новосибирска, Екатеринбурга, Омска и Томска состояла из двух сессий. Напомним, что В. Л. Соскин был сооснователем целого направления исторической науки, а именно истории культуры и социальной динамики советского общества в послереволюционный период. Поэтому в первой части слушаний обсуждались процессы взаимоотношений интеллигенции и власти, государственной политики в отношении различных видов интеллектуального труда.
В докладе д. и. н. С. А. Красильникова «Преемственность и разрывы в интеллектуальной деятельности: условия, тенденции, цена» была представлена картина слома преемственности в интеллектуальной деятельности, а именно внедрение этатизма, прагматизма и идеологизации в этой сфере. В результате интеллектуальный труд превратился в управляемый ресурс, и был отчасти маргинализирован. Репрессии в отношении специалистов и ученых, включая членов Академии наук в конце 1920-х – начале 1930-х гг., следует оценивать не только как личную трагедию лиц интеллектуального труда и как механизмы уничтожения их автономии и самоорганизации, но также как инструменты конфронтационной мобилизации властью социальных низов путем насаждения фобий в отношении интеллигенции.
Как известно, в результате чисток и репрессий этого периода в наибольшей степени пострадали гуманитарные науки. На примере биографий двух ученых – историка И. М. Гревса и психолога и педагога М. М. Рубинштейна (первого ректора Иркутского университета) д. и. н. В. Г. Рыженко представила картину восприятия учеными происходящего в образовании и культуре и их попытки продолжить исследования, предлагая возможные пути преодоления проблем российского образования.
Следует отметить, что ученые и специалисты, оставшиеся в стране, в этот период были вынуждены выбирать варианты стратегии: продолжить отстаивать научные позиции, идти на компромиссы или уходить в иную деятельность, подобно тому, как блестящий экономист В. В. Новожилов стал преподавать математику в техникуме. Поневоле вспоминается, как однажды члена Французской академии аббата Сийеса спросили: чем он занимался в самые мрачные годы террора, наступившего после Великой Французской революции. И он ответил: «Я оставался жив».
В докладе д. и. н. С. А. Некрылова и д. и. н. М. В. Грибовского было показано как старейший в Сибири Томский университет перестраивался в кризисных условиях формирования новой государственной и экономической системы. В частности, в нем представлены материалы дискуссии о месте университетов в государстве «диктатуры пролетариата» и выстраивание новой модели высшего образования, обозначена динамика таких общих для советской высшей школы 1920–1930-х гг. тенденций как пролетаризация студенчества и советизация профессуры, соотношение традиционных и новых форм организации учебного процесса, изменения места науки в университетах страны и многие другие. Одновременно были выявлены элементы, отличавшие Томский университет раннесоветского времени от ряда других университетов.
Супруги А. М. и Н. Н. Аблажей свой доклад посвятили исследованию борьбы вокруг сохранения университетской автономии в 1921–1922 гг. События тех лет в ходе радикального реформирования высшей школы привели к отказу от принципа университетской автономии, действовавшего в позднеимперской России. Но изначально в руководстве партии и Наркомпроса не было единого мнения по этому вопросу, равно как и среди профессуры и студенчества не было согласия по поводу пределов сотрудничества с новой властью. Принятие обновленного устава высшей школы летом 1922 г. и победа внутри большевистского руководства радикального крыла обозначили фактический переход к дискриминационно-репрессивным мерам в отношениях с унаследованной ими частью интеллектуального потенциала страны.
Мой доклад был посвящен дискуссии второй половины 1920-х годов вокруг методологии планирования в ходе разработки пятилетнего плана. Все участники дискуссии разделяли идею о необходимости народнохозяйственного планирования, но расходились в подходах к планированию, определявших темпы роста различных отраслей. Первый (телеологический) предполагал примат целей, а второй (генетический) основывался на том, что планы являются «выражением желательных результатов хозяйственного развития в рамках возможного» (В. А. Базаров, В. Г. Громан, Н. Д. Кондратьев и др.). Летом 1930 года они были арестованы ОГПУ по сфальсифицированным т. н. делам «Союзного бюро РСДРП (меньшевиков)» и «Трудовой крестьянской партии» и впоследствии расстреляны. Что касается сути дискуссии, то сторонники телеологического подхода требовали точного соблюдения контрольных цифр ВСНХ, а генетического – настаивали на более низких темпах индустриализации. По проектировкам ВСНХ предполагался рост промышленного производства за 5 лет в 2,8 раза, или на 18 % в год. Их оппоненты говорили о росте в 1,87 раза за пятилетку. Фактический прирост продукции промышленности составил, по современным оценкам, около 35 % или около 6 % в год. При этом он сопровождался колоссальными социально-демографическими издержками. Но истинная цель первой и последующих пятилеток – создание новой базы военно-промышленного комплекса – была достигнута. Что касается методологии, то в настоящее время телеологический подход в основном соответствует программно-целевому или проектному подходу, а генетический подход находит свое отражение в индикативном планировании. Проектный подход неявно предполагает неограниченный доступ к ресурсам, и вопрос стоит только о цене, а планирование в масштабе народного хозяйства предполагает совсем иные подходы.
На примере кадровой политики в финансовых органах Сибири в 1920-х годах к. и. н. Д. И. Петин показал, как менялось отношение к так называемым «бывшим людям» – представителям привилегированных в дореволюционной России сословий, в особенности бывших офицеров и военных чиновников белых армий, составлявшим значимую часть советской бюрократии в силу их достаточно неплохого для того времени образования и компетенций. На основе источников из фондов Государственного архива Новосибирской области, ранее находившихся на закрытом хранении, были оценены количественные масштабы кадровых чисток бывших белогвардейцев, служивших в окружных финансовых отделах Сибири, описаны причины их увольнений и прецеденты восстановления на рабочем месте, сделана попытка описания коллективного портрета данных представителей формировавшейся раннесоветской номенклатуры.
Сравнению до и после революционных института и практик сибирской ссылки применительно к интеллигенции посвятил свое выступление П. Е. Добрачев. В 1920-е гг. ссылку как меру наказания большевики возродили с сохранением в ней ряда базовых принципов: разделение на политическую и уголовную части, установление сходного режимного положения, допущение некоторых компенсаторных механизмов помощи ссыльным (Политический Красный Крест). Изменения произошли в среде репрессированных, в частности, появление в их составе священнослужителей, представителей правившей номенклатуры и некоторых других категорий, нехарактерных для дореволюционной ссылки. С другой стороны, некогда распространенные в дореволюционной России формы антиправительственного активизма со стороны ссыльной интеллигенции в советский период сошли на нет, уступив место развитию конформистских стратегий адаптации в обстановке ужесточения режимных условий содержания и дискриминационных ограничений ее жизнедеятельности.
Вторая часть конференции – «Ученые и власть: роль в разработке и реализации крупных научно-технических проектов» была посвящена роли ученых, в особенности отдельных представителей научного сообщества, в решении проблем обороноспособности страны.
Д. и. н. Е. Т. Артемов обосновал свое видение хронологических рамок атомного проекта. Время его запуска он связывает с выходом в сентябре 1942 г. распоряжения Государственного комитета обороны «О возобновлении работ по урану», а завершение – рубежом 1960-х гг., поскольку к тому времени наша страна обрела возможности для расширенного воспроизводства ядерного и термоядерного оружия, обеспечила их средствами доставки и боевого управления, сформировала развитую инфраструктуру для поддержания «изделий» в высокой степени боевой готовности. Помимо обеспечения обороноспособности СССР, благодаря реализации проекта страна вышла на самые передовые позиции в области ряда направлений фундаментальных исследований, развития атомной энергетики, создании ледокольного флота и т. д. Большое внимание в докладе было уделено организации работы над проектом. При этом докладчик отметил, что реализация атомного проекта предусматривала неограниченный доступ ко всем видам ресурсов, что не могло не отразиться на динамике всего народного хозяйства страны в послевоенное десятилетие.
В докладе д. и. н. И. А. Крайневой был представлен обзор проектов развития цифровой вычислительной техники в Академии наук СССР в период 1948–1991 гг. Основные направления государственной научно-технической политики в области цифровой вычислительной техники определялись военным противостоянием, в частности реализацией атомного проекта, усложнением народного хозяйства и использованием ЭВМ в планировании и управлении, а также ответом на технологические вызовы со стороны других стран. Были проанализированы достижения и неудачи при реализации отдельных проектов в области вычислительной техники, что полезно при выработке научно-технологической политики и в современных условиях.
К. и. н. Н. А. Куперштох в своем докладе «Академик Геннадий Сакович: слагаемые успеха» описала жизненный путь и творческую биографию этого выдающегося ученого. Достижения академика Г. В. Саковича, которому в апреле исполнится 94 года, связаны с его работой в НПО «Алтай», где под его руководством разработаны основы построения смесевых ракетных топлив. Помимо его деятельности в этой стратегически важной оборонной отрасли, он участвовал в создании и иных технологий, например, «реанимации» угасающих нефтяных скважин, получении синтетических алмазов и ряда других.
В своем докладе «Интеллигент в ХХ веке: жизни и судьбы» д. ф. н. О. А. Донских представил свое понимание роли интеллигенции как социальной группы, передающей из поколения в поколение культурное наследие нации. Исходя из этого он разделил «образованный класс» на две группы. Первую образовали те, кому были свойственны противостояние государству и церкви (условно – западники). Им была присуща групповщина и вождизм. С другой стороны, крупные русские писатели и мыслители оказались фактически вне интеллигенции, поскольку групповщина и нетерпимость мнений их не пленяла. Но именно они представляли то, что можно назвать настоящим «критическим мышлением», и не образовывали никакой группы. Каждый был сам по себе. При этом только они оказались создателями великой культуры. Таким образом образованный класс может оказаться как созидательной, так и разрушительной силой, особенно если его представители оказываются близки к власти. Этот тезис докладчик проиллюстрировал примерами как из дореволюционного, так и последующих периодов отечественной истории.
* * *
Слушания памяти В. Л. Соскина прошли живо и интересно. Разумеется, не все доклады были равноценны, но такое бывает всегда. Да и мнения и оценки по поводу отдельных сюжетов различались.
Примечательно, что в зале было много молодежи, что неудивительно в стенах НГУ. В конечном счете именно ей полезно узнать о тех, кто создавал университет, долго работал в нем, генерируя новые знания, готовя научные кадры и формировал образ НГУ в соответствии с его девизом: «Мы не сделаем вас умнее, но научим вас думать».

Владимир Клисторин