Газификация Сибири. Новая ситуация.
Об этой теме говорят очень давно, но в настоящее время, в связи с объявленными нашей стране санкциями, в ней появились новые обстоятельства. Одно из них — повышение мировых цен на газ, которое делает газификацию сибирских городов делом менее привлекательным
Но только очень недалёкие люди могут радоваться высоким мировым ценам на газ. Чем выше рыночная цена на какой-либо товар, тем привлекательнее рынок этого товара для новых участников. Приходя, участники рынка, у которых финансовые возможности существенно больше, чем у уже работающих на нём, вытесняют их. Этот процесс в деталях прогнозируется и на мировом рынке природного газа.
Скромные планы Газпрома
Когда с восторгом объявляют о подведении газа к какому-либо селу, это, несомненно, достижение, но оно принципиально ничего не меняет. Совсем иное дело — если перевести на газ отопление Новосибирска, Красноярска, Иркутска и других сибирских городов. Это сделает выгодным развитие газораспределительной системы в целом. И самое главное — будет рынком, альтернативным зарубежному.
Пока в Сибири только Тюменская область перешагнула порог газификации в 50 процентов. Для примера: уровень газификации в Омской и Новосибирской областях — 29 процентов, в Алтайском крае — 14 процентов, в Кемеровской области — 2 процента, а в Хакасии вообще нет газа. Вместе с тем, Программа газификации России ПАО «Газпром» на 2021—2025 гг.
более чем скромная. Это на всю страну всего 538 тысяч квартир и частных домов и лишь 3 тысячи предприятий и котельных. Семнадцати субъектов РФ Программа вообще не коснулась. Для огромной страны это, по сути, сохранение прежней ситуации на десятилетия.
Развитие системы газоснабжения в регионах РФ должно было осуществляться «Газпромом» за счет экспортной премии. Что это такое? Экспортная премия — это умноженная на объемы продаж разница в ценах реализации (без учёта доставки до покупателя) на внешний и внутренний рынки (за вычетом экспортной пошлины и НДПИ). Смысл её в том, что если государство разрешает компании продавать газ вовне, то нужно этой выгодой с государством делиться.
С 2015 по 2020 гг. «Газпром» набрал 2,1 трлн рублей экспортной премии, но на газификацию РФ направил лишь десятую часть этой суммы, фактически отказавшись временно быть народным достоянием. На будущее предполагается увеличить эту долю только до одной восьмой. Затраты «Газпрома» на развитие газификации РФ в 17 раз меньше, чем на строительство новых экспортных труб.
По этой причине объем внутреннего потребления газа населением и коммунально-бытовым хозяйством практически не изменился и находится на уровне 85—89 млрд куб. м в год).
Более того, придуман был термин «технически возможная газификация». При использовании этого показателя к 2030 году по плану будет газифицирована вся страна. Выполнение плана, как мы знаем по советскому опыту, проще всего обеспечить правильным уточнением показателя, простым расширением списка территорий, где газификация «технически невозможна».
Впрочем, дело не только в нежелании газовиков вкладываться в отечественную газификацию. На её пути встают объективные преграды, которые пока неизвестно как преодолевать. Остановимся на одной из них.
Централизованное теплоснабжение под вопросом
Перевод на газ заставляет по-новому взглянуть на эффективность централизованного теплоснабжения. Эта тема уже поднималась мной в журнале, поэтому выскажусь теперь исключительно в контексте данной темы, которая касается только крупных городов.
При переходе на газ резко снижаются преимущества крупных источников тепла (ТЭЦ). Доставка газа к месту потребления дешевле, чем доставка тепла, а доставка электроэнергии дешевле, чем доставка газа.
Общепринято, что совместное получение тепла и электроэнергии (когенерация) более выгодно, чем раздельное. Этот тезис можно уточнить вопросом: «Всегда ли это так? Или в одной системе экономических отношений когенерация выгодна, а в другой — нет?». Технический специалист ответит не задумываясь: всегда. А экономист начнёт поиски ответа на этот вопрос, который покажется ему непростым. В конце концов, он выясняет, что все преимущества когенерации съедаются теплопотерями в сетях.
Оптимальный радиус теплоснабжения при переходе систем отопления с угля на газ резко снижается. Экономия на масштабе источника теплоснабжения при использовании газа крайне незначительна.
Сотни километров труб единой сети превращаются в участки с десятками километров и менее. Это очень решительный шаг, требуется оценить все риски такого перехода.
Подстилать соломку — это разумно
Уже более десяти лет я отапливаю свой дом газовым котлом, но угольный котел и запас угля всегда наготове. Мало ли что.
Нестабильная мировая обстановка при любых масштабных решениях требует подстраховки. Требуется, на всякий случай, «подстилать соломку», вдруг придётся падать. Поэтому крайне неосмотрительным было бы переходить с угля на газ целыми городами и регионами, не учитывая, что ситуация может измениться.
Допустим, сибирские города перешли на теплоснабжение газовыми котельными, электроэнергию пришлось бы у кого-то покупать. Но предположим, что в Сибири дефицита электроэнергии долго не будет. Но есть и другие опасности.
После газификации не нужным станет бурый уголь. Закроются угледобывающие предприятия, карьеры начнёт заносить землёй, а если вдруг что-то случится одномоментно? Обратно уже быстро не перестроишься. Сложно будет восстановить технологию, вернуть специалистов и рабочих, которые занялись другими делами.
Примерно те же проблемы и с сохранением той части коллектива СГК, которая к добыче угля не имеет отношения, а занята эксплуатацией ТЭЦ и теплосетей. Даже если произойдёт децентрализация теплоснабжения и, например, Новосибирск будут отапливать десятки газовых котельных, на протяжении десятилетий должна сохраняться возможность в какой-то степени возврата к отоплению углём. Мало ли что может произойти в мировой экономике. По этой причине, даже при децентрализации теплоснабжения, нужно консервировать ТЭЦ и обеспечивать возможность их повторного ввода в строй. Вряд ли можно будет держать в резерве и восстанавливать полностью трубопроводную сеть. Но очаги жизни вокруг традиционных на данный момент источников теплоснабжения должны остаться на случай чрезвычайных ситуаций.
Одна из проблем, которую придется решать, — сохранение коллектива специалистов, работающих в настоящее время в СГК. Нужно отделять собственников и коллектив специалистов, который зарабатывает деньги для этих собственников. Собственников сменить несложно, а создать с нуля такой же коллектив в нынешних условиях невозможно.
Ещё одна подстраховка
Сейчас во многих странах активно прорабатываются технологии ускоренного почвообразования, быстрого восстановления плодородия, объединенные чаще всего под названием «искусственный чернозем». Скорость роста искусственного слоя чернозема выше природного в 130 раз.
Если в Сибири развернуть масштабное производство органических удобрений из бурых углей, а также с их использованием выращивание искусственного чернозема, будут сохранены коллективы и угледобыча. Это направление особенно привлекательно в условиях угрозы дефицита продовольствия в мире. Это часть новой ситуации, которую нужно учитывать.
Данное направление не относится к сфере теплоснабжения. Но оно принципиально необходимо для формирования рынка неэнергетического использования бурого угля и, в частности, угля Бородинского разреза, принадлежащего СГК. Сократить зависимость добычи угла от теплоэнергетики необходимо по ряду причин. Двойное использование бурого угля (энергетическое и сельскохозяйственное) представляет собой существенный элемент гарантий стабильного развития экономики не только Сибири, но и страны в целом.
Сосредоточенность на одном рынке сбыта угля приводит иногда к принятию опрометчивых решений типа приобретения и вывода в резерв (или отключения) газовых котельных без предварительных гидравлических и тепловых расчетов по модели.
Рынок тепла неустойчив и зависит от зимней погоды. В случае теплой зимы спрос на уголь падает, и должен быть компенсирующий падение иной рынок сбыта угля. Несмотря на то что иногда удается уйти от реализации программ энергосбережения, этот фактор будет в целом сокращать спрос на уголь и на длительную перспективу сокращать спрос на применение угля в теплоэнергетике.
В этом моём предложении нет особой оригинальности. Данное направление переработки и использования бурых углей хорошо известно и глубоко проработано.
Кафедра почвоведения и агрохимии Красноярского государственного аграрного университета (профессор Н. Л. Кураченко) ведёт эту работу много лет в учхозе «Миндерлинское», опытной площадке университета. В частности, перспективно использование бородинских углей для ускоренного восстановления лесов на местах их вырубки или уничтожения для промышленной деятельности и добычи полезных ископаемых. Лидер этого направления — профессор Дюкарев А.Г.
Уже давно ведутся эксперименты в учхозе «Миндерлинское» (г. Борск Сухобузимского района Красноярского края), расположенном в 180 км от разреза. Большой опыт исследований имеет Институт мониторинга климатических и экологических систем (Томск, Головацкая Е.А.). Координировать исследования в целом мог бы Институт почвоведения и агрохимии СО РАН (Новосибирск, Андроханов В.А.).
И это лишь небольшая часть научных коллективов в нескольких регионах Сибири, в которых данные разработки уже давно ведутся, в основном, инициативно, на энтузиазме. Следует экстренно вкладывать большие государственные средства. Это нужно и для будущих высоких урожаев, и для перевода на газ крупных городов Сибири. Но не только.
В заключение — ещё об одной особенности новой ситуации. Никогда настолько самостоятельную роль не играли проекты. Одно дело — программа газификации, где решаемые задачи размыты и почти сливаются с пожеланиями. И совсем другое — иметь проекты газификации крупных городов Сибири, которые сами по себе, ещё до их реализации, будут оказывать воздействие на рынок газа за пределами Российской Федерации. Это не столько воздействие на цены, сколько формирование реальных конкурентов на рынке. И ещё не известно, что сработает более эффективно — отправка гаубиц из Германии на Украину или проект газификации Новосибирска, который заставит подумать: а стоит ли усложнять отношения с Россией, если у неё и внутренний газовый рынок обрастает реалиями.
Юрий Воронов
